— Пст! — окликнул он рыжеволосого эльфа, который, кажется, появился в башне немногим позже него самого. — Эй ты... — здесь надо было бы вспомнить имя остроухого, но этот пробел восполнить никак не удавалось. — ... эльф! — выкрутился Андерс и поманил ученика к себе. — Тут такое дело, друг, — проникновенно заговорил он, приобняв эльфа за плечи, — этот дурачок Йован — знаешь Йована? — сказал, что тебе слабо голым перед храмовником вон у той двери пробежаться... Нет, ну я тебя понимаю — в самом деле боязно ведь! Тем более — эльфу...

Три пирожка оказались для него слишком — не нужно было есть предыдущие шесть, ведясь на уговоры кухарки. К тому же, звучали они вовсе недружелюбно, даже унизительно: «Лопай, заморыш, лопай, — говорила она, сунув Алиму под нос тарелку, — может, хоть подрастешь, а то ж на такую тлю ни одна девка не посмотрит».

Это “осторожненько” длилось уже второй час и уводило Тессу все дальше и дальше по промозглым и продрогшим от влаги коридорам. Пахло плесенью и временами гнилью, в некоторых туннелях завывал сквозняками ветер, в скопившихся в тупиках тенях мерещилось нечто большое, грозное и поджидающее, и… крысы. Разъевшиеся наглые твари были размером едва ли не с кошек, они не боялись Тессы и провожали её взглядами маленьких черных глаз-бусинок.

Рука мертвеца заскребла пальцами по полу в попытке нашарить меч. Магия всегда мухлевала. Как убить того, кто уже мёртв?

Лишиться оружия, значит стать трупом. Терпеть боль, это первое, чему его научил Ненелай. Магия всегда нечестна. Она всегда сопровождается болью.

Я — котофенрис!
Либо Фенрис в полночь становится котофенрисом. Либо котофенрис в полночь становится Фенрисом. Тут как повезет...