Йен не любил шемленов, не доверял им и всегда ждал от них худшего - это было легко заметить по всем его словам и действиям. Вот и сейчас он поделился своим планом с Луи, а в ответ ждал насмешки или спора - "это глупо", "так нельзя", "им будет лучше в эльфинаже", и прочих "шемленских" доводов. И первый же вопрос орлесианца лег как раз в строку к этим ожиданиям - да как он смел сомневаться в Хранителе! - и Йен собирался уже возмутиться, но так и не проронил ни звука, оказавшись прямо-таки атакованным новыми вопросами, в которых нашлось место странному воодушевлению, граничащему с возбуждением.
  Как часто бывало в минуты замешательства, долиец по-птичьи склонил голову к плечу, удивленно и недоверчиво вглядываясь в собеседника. Тот не просто не стал спорить, но и как будто обрадовался замыслу Лирандина - точно ему и впрямь было дело до того, что будет с этими детьми. И это была уже не первая странность в его поведении, не первый раз, когда он демонстрировал отношение к эльфам, которое сильно отличалось от того, что Йен видел до сих пор.
  Нет, не все люди были скотами - долиец неохотно, но мог это признать. Не все из них обращались с эльфами скверно, не все стремились сделать из них рабов, слуг или шлюх. Но в то же время всегда находилось место отчужденности, а то и снисходительности. Луи же говорил о дальнейшей судьбе юных остроухих так, словно болел за них всей душой - как... как за родных.
  "Может, он считает себя эльфом?.." - растерянно подумал Йен, честно пытаясь припомнить, слышал ли когда-нибудь о подобном расстройстве.
- Возраст не имеет большого значения, - когда Лирандин все же заговорил, его голос звучал на удивление мягко, хотя некоторая подозрительность так и не исчезла до конца из его взгляда. - Порой в клан принимают и взрослых плоскоухих, а трудности - не то, чем можно напугать мой народ, - по его губам скользнула слабая улыбка. - Достаточно желания изменить свою жизнь, принять наши законы и обычаи, принять клан, как свою семью. Поэтому я и сказал, что хочу увести всех, кто согласится уйти - неважно, сироты они или нет. Эти дети пережили такое, что теперь заслуживают того, чтобы самим решать свою судьбу. Лисса, ее сестры, Раэл, Рилла и остальные - если они захотят оставить эту жизнь позади, долийцы примут их. В моем клане мало детей, нас там теперь вообще немного... - он осекся - говорить с шемленом о том, что произошло с кланом Лирандин он не собирался. - Луи, - негромко позвал Йен, не сводя с него внимательного взгляда. - Почему тебя так волнует, что будет с этими детьми? Только не нужно говорить мне о своем гуманизме - большинство шемленов, даже сочувствуя им, разве что отсыпали бы немного серебра, а потом отвернулись. Потому что это не их дело. Тогда почему ты ведешь себя так, как будто это твое дело?
  Говорят, дареному коню в зубы не смотрят, и Йену бы порадоваться тому, что в его замысле у него появился союзник, а не подозревать его в чем-то. Но он чувствовал в поведении шемлена странность, и это не давало ему покоя.

  Долгая пауза не слишком способствовала исчезновению настороженности, с которой Йен задавал свой вопрос - разве такие не берут обычно для того, чтобы придумать убедительную ложь? С другой стороны - и вопрос он задал не из легких и сам это понимал: если только ответ не звучит как "потому что кончается на "у"", над ним нужно подумать. И все-таки долиец внимательно присматривался к Луи, пока тот говорил, вслушивался в тон его голоса, но чутье молчало - если шемлен и врал, то очень умело.
  "Вот только твое сострадание и сочувствие никак не объясняет, почему ты так хорошо ориентируешься в эльфинажной жизни и в делах эльфов вообще". Йен мало знал о жизни вне клана, и многое в мире шемленов ставило его в тупик, удивляло или ужасало, но дураком он не был. С детства сообразительный и наблюдательный, он замечал, запоминал, делал выводы - и быстро учился. И сейчас ему казалось, что Луи не врет, но в то же время что-то скрывает.
  Однако недоверие, поднявшее было голову, все-таки развеялось - просто потому, что Лирандин никак не мог придумать, что же такое ужасное может скрывать орлесианец, что объяснило бы его "странности". Разве что наличие эльфийки-любовницы? Неудивительно тогда, что он не хочет делиться этим с долийцем. С точки зрения Йена это было предосудительно, но осуждение это предназначалось скорее эльфийке. А шемлен... Да Ужасный Волк с ним, пусть темнит. По крайней мере не похоже, чтобы за пазухой он держал камень.
- Тогда ладно, - милостиво согласился Лирандин, перестав буравить Луи цепким взглядом. - Твое желание помочь им выглядит даже... достойно, - нехотя признался он, и вряд ли орлесианец понимал, как редко шемлены удостаивались такой высокой похвалы от несговорчивого эльфа. - Не скажу, что в клане их ждет сплошь веселье да развлечения - придется учиться и работать, но о них будет кому позаботиться и будет кому их защитить. И если вдруг у кого-то из них проявится магический дар... - он хотел сказать, что в клане вакантно место Второго, но осекся, прислушиваясь - настороженно дернулось острое ухо. - Слышишь? Как будто тихо. Может, пора проверить, что там, внизу? Мне, если честно, не терпится убраться подальше от этого проклятого места и увидеть, как оно горит синим пламенем.

  Последнее предостережение Луи заставило долийца гневно вспыхнуть, но возмущаться было некогда, да и возразить было нечего - он ведь действительно попал в серьезную беду, оставшись один, и пропал бы, если бы шемлен не подоспел так вовремя. Но ведь это не значит, что тот теперь должен задаваться и считать своего напарника беспомощным и беззащитным! Но прямо сейчас Йен мог разве что недовольно смотреть в спину шемлена, что он и делал, спускаясь вслед за ним.
  Картина, открывшаяся взгляду, стоило только ступить на лестницу, порадовала Лирандина и заставила его недобро улыбнуться. Лучше было бы увидеть всех этих шемленов мертвыми, но и это уже неплохое начало. Главное, что ни один из них больше не тянет свои грязные руки к детям, а те, в свою очередь, не ударяются в паническое бегство.
  Впрочем, появление кого-то со второго этажа все же заставило многих из них вздрогнуть, испуганные взгляды вперились в Луи, который в глазах этих эльфов мало отличался от тех, кто мучил их до сих пор, руки стиснули нехитрое "оружие". Если бы вперед не выступил Йен, кто знает, как скверно это закончилось бы, но он приложил палец к губам, а затем впоголоса заговорил, стараясь выглядеть мирно - насколько это возможно для того, кто изрядно перепачкан кровью.
- Тише, спокойно, вам нечего бояться, - заверил он, держа руки так, чтобы дети их видели. - Мы хотим увести вас отсюда, всех до единого, - в глазах эльфов постарше еще читались испуг и подозрения, и Йен мог их понять - что мешало им с Луи, например, оказаться работорговцами. Но младшие уже доверчиво потянулись к нему, а какая-то девочка даже подбежала и обняла его уткнувшись лицом в грудь. - Посмотрите на меня, - продолжал уговаривать Йен, неуклюже поглаживая ребенка по волосам. - Меня привезли сюда так же, как и вас - я для вас  не опасен, так же, как и мой друг, - вряд ли сейчас было время пускаться в сложные объяснения того, кто они такие и кем приходятся друг к другу.
- Значит, это ваших рук дело? - вперед выступил юноша, пальцы которого судорожно сжимали горлышко бутылки - он указал на спящих шемленов. Йен кивнул. - И мы можем просто уйти?
- Просто разбежаться в разные стороны будет неразумно, - возразил долиец. - Мы выведем вас отсюда всех вместе, сопроводим до эльфинажа, а там... нам будет о чем поговорить, - с улыбкой пообещал он. - Но сначала нам надо убедиться, что путь свободен. Подождите нас здесь, хорошо?
  Неохотно - было видно, что всем не терпится сбежать из этого места, - но старшие эльфы согласились и взяли на себя заботу о младших, которые совсем растерялись - многие плакали, то ли от облегчения, то ли от страха, что надежда на спасение окажется ложной. Йен, посмотрев на них, почувствовал, как сжалось от боли сердце: если бы только на этом их беды действительно закончились. Сколько из них будут просыпаться по ночам в слезах? Сколько будут бояться любого прикосновения? Сколько никогда не смогут оставить позади случившееся? Разве сам он смог бы, если бы тот безумный шевалье все же довел дело до конца? А многим из этих детей, возможно, довелось пережить и кое-что похуже.
- Пойдем, - повернувшись к Луи, выдохнул долиец - происходящее перестало вдруг казаться ему победой. - Надо поговорить со слугами и избавиться от наемников, если кто-то из них не отведал твоего угощения.
  Разведчикам удалось добраться до восточного крыла особняка, в котором располагались кухня и людская, но до разговора с прислугой дело так и не дошло. Из кордегардии высыпали вооруженные люди, и на ногах они держались очень даже крепко - видимо, далеко не все наемники относились к своей службе легкомысленно и позволяли себе пропустить стаканчик-другой. Сориентировались они быстро - лязгнули, покидая ножны, мечи, заскрипели тетивы арбалетов.
  Йен тоже не стал тратить время зря и улучил всего мгновение, чтобы крикнуть Луи:
- Стрелки! - надеясь, что тот поймет его верно и найдет способ добраться до арбалетчиков.
  Вместо того, чтобы, например, удивляться тому, что на месте эльфа вдруг возник крупный черный волк и кинулся на ближайшего бойца, вонзая клыки ему в ногу и разрывая сухожилия.

  После всего увиденного и пережитого оказаться в шкуре зверя оказалось настоящим спасением: превращение, как и всегда, отсекло все лишнее, все сожаления и страхи, всю боль и все сомнения. Йен не перестал быть собой, не растворился в звере, но на первый план вышли инстинкты и ярость, а еще - жажда крови. И насыщать ее было несказанно приятно - даже сейчас долиец хорошо помнил, какую ненависть вызывают у него эти шемлены и сколь жестокую смерть они заслужили.
  Ни один арбалетный болт так и не просвистел рядом с волком, из чего перевертыш заключил, что Луи успешно справился со своей задачей. Оглядываться и проверять было некогда: нужно было уворачиваться от ударов мечей и кинжалов - если поначалу наемники явно опешили от появления хищника, которому, казалось бы, совершенно нечего было делать в этом поместье, то скоро растерянность уступила место желанию убить опасную тварь.
  Йен напрыгивал на вооруженных двуногих, рвал клыками незащищенные ноги и руки, а если повезет - то животы и подмышки, и сразу же отскакивал в тень, чтобы не становиться легкой добычей. Обернись он красным львом, убивать было бы проще, но для такого крупного зверя здесь все же было тесновато. Оставалось уповать на ловкость и скорость, а не на силу.
  Еще один противник, нога которого превратилась после встречи с волчьей пастью в кровавые лоскуты, упал с криком на колени, и перевертыш воспользовался этим, чтобы вгрызться в его горло. Вкус крови пьянил, подталкивал поддаться, забыть о кипящем бое и насладиться им, но Йен твердо держал свое звериное начало в узде. И даже смог обернуться на Луи - как раз вовремя, чтобы увидеть, как один из наемников заносит над ним меч.
  Черная тень в один прыжок преодолела разделявшее их расстояние, сбила воина с ног. Его горло защищал металлический воротник, но волк не растерялся - острые клыки впились в лицо, превращая его в кровавое месиво под оглушительные вопли умирающего. Сплюнув то, что прежде были челюстью шемлена, на пол, перевертыш повернулся к Луи и коротко рыкнул на него - очевидно, это означало пожелание не зевать, - а затем бросился на следующего противника, благо живых оставалось уже совсем немного.[icon]https://picua.org/images/2018/12/14/c988f4c8bf5e48391977570c2bd380ec.jpg[/icon]

Отредактировано Ian Lirandyn (2018-12-14 20:49:06)

  Помощь напарнику - дело благородное и нужное, конечно, но теперь Йену пора было подумать и о себе. То, как убивал их товарищей по оружию волк, похоже, приводило в ужас наемников, и двое из них объединились, чтобы прикончить "дикую тварь". Вместе с ударами на перевертыша сыпались ругательства, смысл многих из которых он даже не понимал, но он снова и снова оказывался быстрее и сильнее, а отборная брань и вовсе не могла тронуть его - особенно сейчас. Все становилось так просто и понятно, когда он был в звериной шкуре, что порой Лирандин почти жалел, что не может остаться в ней навсегда - почти, потому что такие мысли стоило от себя гнать.
  Улучив возможность, он бросился в ноги одному из противников, и тот повалился навзничь. Меч второго просвистел в каких-то дюймах от холки волка, но он припал к полу, а потом из этого же положения прыгнул, метя в горло. С сожалением отрываясь от истекающего кровью шемлена, Йен обернулся к первому, который уже поднимался на ноги. Он занес меч для тяжелого рубящего удара, но перевертыш снова прыгнул и повис у него на руке, намертво сжав на ней челюсти. Крик перешел в вопль, когда крепкие зубы все-таки перекусили кость, и обрубок шмякнулся на пол, роняя ставший бесполезным меч. Челюсть сомкнулась еще раз - теперь на незащищенном боку наемника, и он упал, щедро заливая дорогой мрамор кровью.
  Все было кончено, но Йен еще дрожал от азарта и возбуждения. Он поймал вопросительный взгляд Луи и вдруг вывалил длинный розовый язык, словно улыбаясь. Тяжело дыша, он обходил поверженных противников, проверяя, есть ли среди них живые, а заодно принюхиваюсь - к волшебному, аппетитному, пьянящему запаху крови. Ее было так много, как не бывало даже не охоте, и перевертыш почувствовал острый, волчий голод. Разве плохо будет, если он немного задержится и отведает свежего мяса, пока оно еще теплое?..
  Йен остановил  себя - не без труда, - только потому, что за ним наблюдал шемлен. Не то, чтобы его сильно заботило мнение о нем навязанного ему напарника, но если тот будет смотреть на него всю дорогу, как на чудовище-людоеда, вряд ли это пойдет на пользу делу. Он нехотя прервал нить концентрации и сменил облик на обычный так же быстро, как еще какие-то минуты назад превратился в волка.
- Порядок? - хрипло спросил долиец, прокашлялся и заговорил уже нормальным голосом. - Надеюсь, ты не ранен - целитель из меня никакой, - добавил он со смущенной усмешкой, которая странно сочеталась с кровью, покрывавшей его теперь почти целиком.[icon]https://picua.org/images/2018/12/14/c988f4c8bf5e48391977570c2bd380ec.jpg[/icon]

Отредактировано Ian Lirandyn (2018-12-14 20:48:53)

  Совсем не такой реакции ожидал Йен и теперь испытал смущение снова, на этот раз в ответ на теплую улыбку шемлена. На заискивающую она была совсем не похожа, как и на нервную, и долийцу трудно было истолковать, что она означает. Бросив это бесполезное занятие, он неловко передернул плечом, как будто повторяя то движение, которым Луи проверял дееспособность своей руки, а затем кивнул.
- Конечно, я помогу. А когда доберемся до моей сумки, даже смогу промыть твою рану и наложить припарку, но это и все мои способности, - с этими словами Йен оторвал длинный лоскут от своего нелепого одеяния и подошел ближе к шемлену. - Хранитель всегда говорил, что мне нужно изучать целительство - куда, мол, без этого будущему Хранителю клана? - он и сам не знал, почему говорит об этом, тем более - с шемленом, но болтовня гасила нервное возбуждение, которое все еще бродило по телу после превращения и боя, а потому Лирандин не сопротивлялся. - Но у меня к этому как-то душа не лежит. Может, во мне для этого слишком мало сочувствия и сопереживания? - выдвинув это предположение, он негромко хмыкнул и занялся все-таки раной Луи.
  Накладывать повязку непосредственно на кожу сейчас не имело никакого смысла - для этого ее и впрямь надо было сначала промыть и очистить. Так что Йен туго затянул полоску ткани прямо поверх колета, изрядно уже пропитавшегося кровью, и надежно закрепил концы, чтобы повязка не растрепалась, если снова придется сражаться. После этого он поднял взгляд на шемлена и невольно вздрогнул от того, как близко оказалось его лицо - слишком близко, неприемлемо, недопустимо. Звериные инстинкты оказались быстрее разума, и долиец отпрянул, словно обжегся, и тут же смутился такого "нецивилизованного" поведения.
- Значит, вот так, да? - с притворной беззаботностью заговорил он, скрестив руки за спиной. - Ни вопросов, ни удивленных возгласов, ни обвинений в одержимости? - стоило, наверное, принимать спокойную реакцию напарника на его магию с благодарностью, а не поддевать его, но Йену было не по себе, а в таком состоянии он начинал говорить все, что приходило на ум. - Я думал, вы, шемлены, боитесь своих магов... тем более таких, как я.

  И снова этот треклятый шемлен улыбается! Не то, чтобы в улыбках было что-то плохое - наверное, лучше они, чем угрюмые рожи или злобный оскал, - но Йен просто не мог понять причин этих улыбок. Улыбаются обычно друзьям и близким, улыбаются, когда видят что-то забавное или милое, улыбаются, когда счастливы, наконец. А у этого-то чего рот от уха до уха постоянно? Долиец, привыкший видеть подвох во всем, искал его и здесь, но пока не находил. Только как-то неловко становилось - как будто Луи знает о нем что-то смешное или постыдное, от того и улыбается так.
- Бурный? - усмехнувшись, переспросил Йен, наблюдая за тем, как орлесианец ищет свое оружие. - В клане эту "горячую натуру" чаще называют бараньей упертостью и демоновой вспыльчивостью. Не лучшие качества для Хранителя, - это он добавил со вздохом, хотя было видно, что обращается он скорее к себе, чем к собеседнику. - Не обольщайся, шемлен, ты мне просто еще нужен! - прозвучало как-то двусмысленно, и долиец тут же стушевался, пряча взгляд в пол.
  Стоило признаться - гораздо проще было испытывать неприязнь к Луи, ту жгучую смесь презрения и злости, которую обычно вызывали у Лирандина люди. Вот только за этот день они умудрились пережить вместе так много, что сложно было воспринимать его, как очередного шемлена. И теперь Йен не очень хорошо понимал, как вести себя с ним - не умел быть дружелюбным с людьми.
  От размышлений долийца отвлекли вопросы Луи, и он посмотрел на того исподлобья, пытаясь рассмотреть намек на недовольство или претензию. Кажется, их не было, но он все равно ответил не сразу - точно не мог решить, отвечать шемлену или послать его к демонам.
- Привычка, - наконец заговорил Йен и неловко пожал плечами. - Нас с детства учат скрывать свою магию от шемленов. Храмовники обычно не беспокоят долийцев, но если бы какой-нибудь крестьянин, скажем, увидел, как я превращаюсь в волка, думаешь, он не натравил бы Церковь на весь клан? К тому же я не люблю раскрывать все свои сильные стороны перед незнакомцами - чтобы не давать им оружие против себя. А еще я попросту не знал, как ты к этому отнесешься. Видишь, как много причин? Выбирай, какая нравится, - он усмехнулся, а потом удивленно вскинул брови. - А что, ты думаешь, каждый второй маг умеет обращаться в зверя? Насколько мне известно, шемлены давно уже забыли эту магию, хотя я слышал, что ваши горцы порой обращаются к ней... Как бы то ни было - я долийский маг, и это значит, что меня не учили в этом вашем Круге. Для меня это значит, что я - продолжатель древних традиций и умений, для шемленов - что я опасен, и лучше будет, если я умру, - вздохнув, Йен затянул в узел волосы, тоже изрядно покрытые кровью, и передернулся от отвращения - хорошо было бы смыть все это с себя. - Ну что, вернемся к нашим делам или еще поболтаем? - это прозвучало резче, чем следовало, но таким образом эльф всего лишь хотел скрыть, как ему не по себе от собственной откровенности.

Отредактировано Ian Lirandyn (2018-12-15 20:46:29)

  Назвать Йена невинным и неискушенным было бы неправильно, и все-таки он до смешного мало знал об отношениях между шемленами, а тем более - о таком малопонятным и недостойном явлении, как флирт. Но даже его познаний хватило для того, чтобы увидеть подтекст слов Луи, который немедленно заставил его возмущено вспыхнуть и - к сожалению, - залиться краской до кончиков ушей. Не понять было сложно еще и потому, что слова сопровождались красноречивым взглядом, под которым долиец вдруг очень остро вспомнил, что практически обнажен, если не считать прозрачной ткани, которая не скрывает ровным счетом ничего.
  "Что этот шемлен себе позволяет?! Не думает же он, что я стану... проверять, насколько он хорош?!"
  Йен уже даже открыл рот для того, чтобы сказать что-то в тон своим мыслям, но почти сразу и захлопнул его. Скорее всего орлесианец только посмеется над ним, а он выставит себя полным дураком. Поэтому долиец только гордо отвернулся и сделал вид, что ничего не слышал, ничего не заметил и ничего не понял. Что поделать, не особо внимателен и сообразителен от рождения!
- Что-то не помню, чтобы ты рассказывал мне о своих сильных и слабых сторонах, шемлен, - с деланной невозмутимостью заговорил Лирандин, нарочито не глядя на напарника. - Раз уж мы должны знать друг о друге "все важное". Теперь ты знаешь, что я маг - этого достаточно. Только не жди, что я буду кидаться огненными шарами или кипятить людям мозги - моя магия немного тоньше, чем это, - сочтя на этом объяснения исчерпывающими, он двинулся вслед за Луи дальше по крылу прислуги, но все же не удержался от ядовитого комментария в спину орлесианца: - Да я скорее вымажу зад медом и сяду на муравейник, чем отправлюсь с тобой в купальню, шемлен!

  На кухне в разговоре с прислугой все прошло на удивление гладко. То есть сначала, конечно, появление окровавленного с головы до ног эльфа вызвало испуг и сумятицу, но довольно скоро Йену удалось втолковать своим плоскоухим сородичам, в чем дело. Он не пускался в пространные объяснения и откровения, но честно сказал, что в этом особняке сейчас начнут происходить крайне неприятные события, и если эльфам дороги их жизни, лучше бы им вернуться по домам. Но только по-тихому - через черный ход, например.
  Долго уговаривать не пришлось - только подождать, пока прислуга соберет всех своих, а заодно - заберет что-нибудь ценное, что потом можно будет продать. Йена такое воровство нисколько не коробило - он уже видел, как живут в эльфинажах, и считал, что эльфы имеют полное право брать у тех, кто на них наживается, все, что захотят. Тем более - мертвым-то эти побрякушки к чему?..
  Лирандин добавил к ним еще и украшения, которые нацепили на него, и налегке отправился искать с Луи. Тот справился со своей частью задания, хотя долиец и не стал спрашивать, как - наплел эльфам, наверное, что-нибудь, в этом он тоже... хорош. Они вернулись в зал, где нетерпеливо ожидали дети, и Йен осторожно выглянул в одно из окон, занавешенных тяжелыми портьерами.
- Там охрана во дворе - дожидаются своих хозяев, видимо, - тихо заговорил он, обращаясь к шемлену. - Что будем делать с ними?

Отредактировано Ian Lirandyn (2018-12-16 21:10:01)

  Вернуться к исключительно деловому тону было настоящим облегчением, и Йен с удовольствием подхватил его, хотя и по-прежнему избегал смотреть напарнику в глаза. В любом случае, лелеять обиды - настоящие и выдуманные, - и думать о всяких глупостях было не время и не место, надо было довести это неприятное и затянувшееся дело до конца.
- Может, и получится, - не очень уверенно отозвался долиец. В отношении шемленских мотивов и поступков он больше полагался на Луи, чем на собственные суждения - тем более когда дело касалось такой бессовестной касты, как наемники. - Вот только мне кажется, что приплетать имя Инквизиции - это не такая уж хорошая идея, - он красноречиво осмотрелся вокруг. - Мы тут, конечно, благое дело делаем, но со стороны это будет выглядеть как массовое убийство знатных и богатых шемленов. Стоит ли приплетать к этому Инквизицию? - настаивать Йен не собирался - такие тонкости тоже были несколько вне его круга познаний, так что решать он предоставил орлесианцу. - Поговори с ними, а я пока тут... похозяйничаю. Если что-то пойдет не так - крикни, я прикрою.
  Хозяйничал Лирандин основательно: первым делом парализовал продравшего глаза толстяка - видимо, тот едва пригубил вино, и его сон оказался самым некрепким. С помощью пары ребят постарше долиец накрепко связал его веревками, которые одна из девушек принесла ему со второго этажа. Зачем шемленам нужны были веревки в спальнях, Йен предпочел не спрашивать - чувствовал, что ответ ему не понравится.
  После этого долиец от души полил вином и бренди все тканевые поверхности - портьеры, покрывала, мягкую мебель и одежду спящих шемленов. О горючих свойствах хмельного ему любезно рассказали юные жители эльфинажа, которые с интересом и явным одобрением наблюдали за его действиями. Оставалось только опрокинуть побольше свечей, чтобы все здесь занялось пожирающим пламенем.
  Дожидаясь возвращения Луи, Йен также проинструктировал освобожденных детей - все они покинули особняк через черный ход, как и прислуга, и отправились к опушке, где их уже ждали остальные. Долиец настоятельно просил дождаться его и Луи - не хотел, чтобы с юными эльфами случилась еще какая-то беда по дороге домой.
Когда орлесианец снова появился на пороге, Лирандин вскинул на него вопросительный взгляд:
- Все прошло удачно? Вроде бы было тихо, - он обвел рукой просторное помещение. - У меня тут все готово, только помоги мне вытащить эту свинью, - с этими словами Йен пнул лежащего на полу связанного толстяка, который уже не был парализован и бешено вращал глазами, но не мог кричать из-за тряпки, которую затолкали ему в рот.