Все было совсем не так, как Тесса себе представляла, будучи ещё дома, когда зачитывалась вместо любовных романов историями, наполненными приключениями и иной, не то что у неё, жизнью. У Тессы не было слишком ярких иллюзий, когда она сбегала из дома, но реальность оказалась… не то чтобы хуже, но какой-то разочаровывающей. И откровенно рутинной.
Как выяснилось, главным её каждодневным приключением являются только вопросы о том, чтобы сегодня такого съесть, чтобы не отравиться, да где переночевать. Первое время с этим было проще — были деньги. Тесса может и хотела гордо уйти из дома ничего не взяв, но смалодушничала, прихватив с собой в дорогу не только самое необходимое, но и пару любимых вещиц, а заодно и небольшой кошелек. Там было ровно столько, чтобы хватило на первое время. И вот это самое первое время минуло и финансы стали напевать романсы. Пришлось включать голову и искать где подзаработать и тут реальность преподнесла Тессе ещё один сюрприз — до неё никому не было дела. Вот ровным счётом никакого.
Это только в книжках ты весь из себя молодец, красивый и нарасхват, ну или чертовски везучий и оказываешься в нужном месте и в нужное время. Тесса, видимо, не была везучей, по крайней мере пока что она не чувствовала подарков судьбы от такой благодати. Зато была красивой, если судить по частым предложениям подзаработать весьма простым и бесхитростным способом. Отвечала на это девушка неизменным отказом, но в какой-то момент, с тоской заглядывая в кошель и с печалью отмечая, что как по волшебству там монет не прибавляется, а не хитрое состояние только тает, невольно подумала, что это, наверное, не так уж и позорно. В смысле… позорно, но… бывает ведь и хуже, да? Живенько представила себе, как её будет лапать какой-нибудь урод и зареклась, что скорее сдохнет под забором, чем… вот это вот.
Но всё равно обратилась по чужому совету к мадам Лусине за помощью. Та удивилась её просьбе и без намёков дала понять, что найдёт для Тессы куда как более хорошо оплачиваемую и, что скрывать, не такую грязную работу, но, получив отказ, пристроила её среди прислуги. Это тоже не соответствовало самым смелым ожиданиям Тессы, но, как ей думалось, было лучше, чем крутиться служанкой в Висельнике, который собирал куда как более разношерстную, шумную и порой неуправляемую публику, чем бордель.
Только после долгого, совершенно бесконечного, и изматывающего дня Тесса всё равно пришла в таверну в Нижнем городе, понадеявшись, что, оказавшись среди шумной, живой толпы тоже почувствует себя чуточку живее и лучше. Заодно, может быть услышит или узнает что-то, что изменит текущее положение её дел?
Оказалось — показалось.
Висельник был как-никогда переполнен, Тесса знала по разговорам в «Цветущей розе», что после полудня в порт причалил новый корабль, но на сплетни у неё не оставалось времени. Постояв сперва в углу, приглядываясь к шумным, громогласным морякам, девушка протиснулась к барной стойке, пристроившись с угла и, хорошенько подумав и несколько раз всё взвесив, выложила несколько монет, получив добротную порцию… чего-то. Многие утверждали, что местное пойло могут оценить только истинные гурманы и ценители. Тесса на свой счёт надежд не питала, но на душе было так мерзотно и тоскливо, что решила рискнуть. Совсем хуже, как она надеялась, ей сегодня уже не станет.
Топтаться у стойки оказалось неудобно, да и уставшие за день ноги хотели покоя, и чтобы их неугомонная хозяйка умостила уже куда-то свой зад. Осмотревшись, Тесса присмотрела пару столов и мест, куда можно было бы вписаться и пристроиться. По широкой дуге она обогнула местного незадачливого поэта, подкатывавшего сегодня к новой барышне, хотя пару дней назад он заливал Тессе о вечной-бесконечной любви и том, что никогда не забудет её глаза. Наёмников Тесса тоже обошла стороной, предположив, что ей хочется более-менее спокойного вечера, несмотря на выбор таверны, а один из этих ребят уже тискал вяло отбивавшуюся от приставаний девчонку-разносчицу. 
Ещё одно место (да что там, не одно, а практически целый свободный стол) был практически в углу и, посмотрев на того, кто его занимал, Тесса прониклась исходившей аурой, отбивавшей всякое желание подойти познакомиться или просто присесть рядом, чтобы потрепаться. С такой хмурой рожей только на похоронах стоять или на кухне на молоко поглядывать, чтобы оно быстрее кисло. Вздохнув, Тесса решила, что это отличный выбор — сама заводить новые знакомства она не собиралась, а, чтобы никто не знакомился с ней, можно попользоваться и чужой зоной отторжения всего живого и радостного.
Спрашивать, можно ли сесть, Тесса не стала, чтобы не получить однозначного отказа, но приличия ради как-то неопределенно кивнула, мол, можно? И плюхнулась на лавку, неловко стукнув кружкой по столу и едва не расплескав её подозрительное содержимое. Не без удовольствия вытянув ноги, чувствуя, как гудит каждая мышца в уставшем теле, девушка не без облегчения вздохнула и, подтянув к себе кружку, сделала глоток, в следующую секунду осознав свою ошибку.
Пробовавшая в своей жизни только хорошие, выдержанные и дорогие вина, у которых и послевкусие, и букет, и чего только про них не расскажет какой-нибудь бывалый умник, Тессе показалось, словно гортань её полоснуло огнём, решительно провалившимся куда-то прямиком в желудок и продолжившим саботаж уже там. Закашлявшись, девушка едва не согнулась пополам, смаргивая выступившие на глаза слезы.
— Ну и… дрянь…

[icon]http://s9.uploads.ru/JEy4L.jpg[/icon]

Отредактировано Tessa Forsythia (2018-11-03 21:15:45)

Утирая и размазывая по щекам выступившие на глаза слёзы, Тесса оборачивается к случайному собеседнику и, сперва сдержанно кашлянув в ладонь, хрипловато отзывается:
— Четвертый, но напиваюсь впервые. В смысле, не здесь впервые, а совсем впервые, — она говорит это с улыбкой, поражаясь собственной жизни. В прочем, чего можно было ждать от младшей из дочерей знатного рода? Наверное, чего-то другого. Ровно того, чего от Тессы так никто и не дождался.
Прислушиваясь к совету, девушка диву даётся какая тонкая наука получается, да при таком-то пойле. Но правила местного выживания казались более чем разумными, проще и легче только совсем не пить. 
— Ха, почти как с некоторыми винами, только их, наоборот, нужно задерживать на языке и вообще во рту, чтобы разобрать аромат, букет и послевкусие, — Тесса склоняется к своей кружке и пытается разобрать какой аромат у того, что она только что глотнула. Не получилось. Пахло… просто непонятно, словно между собой смешали несколько разных напитков, но от этого хотя бы не тянуло блевать, в отличии от того, что подают в портовых забегаловках.
— Знатоки не правы, вкус у этого, как у драконьей мочи, — не то чтобы Тесса знала, какой вкус у одной из сравниваемых между собой субстанций, но в том, что очень мерзкий, не сомневалась ни на секундочку.
Неожиданный собеседник оказался весьма… необычным. Но первое время (да и порой до сих пор) Тессе многое казалось необычным, а решительно всё — интересным. Первые дни после ухода из дома она вообще чувствовала себя так, словно до этого всю жизнь прожила в комнате с пустыми стенами и только по картинкам в книгах знала, что такое небо, солнце, лес, деревья и всё остальное. Конечно, всё было не так печально. Конечно же Тесса безбожно привирала с масштабами трагедии, но чувство свободы, ударившее ей в голову в первые минуты по-настоящему свободной жизни, до сих пор порой кружило. Вот только раньше Тесса тоже лишь по картинкам знала, что такое голод, холод и банальное незнание где скоротать ночь, как укрыться от непогоды или спастись от чужого, ненужного, липкого внимания. Учиться приходилось быстро и на ходу.
Присматриваясь к чужому профилю и стараясь совсем откровенно не пялиться на светлые, словно выбеленные, волосы и удивительный рисунок на коже, Тесса успевает открыть рот, чтобы спросить, что это за татуировки, да и татуировки ли вообще, как закрывает его, так и не сказав ни слова. И, снова посмотрев в свою кружку, действует строго по полученной инструкции: делает маленький глоток, не задерживая мерзкое пойло на языке. Вкуса Тесса не разобрала, как и в первый раз — да и был ли у этой гадости вкус? Но была готова поклясться, что теперь ей даже горькая редька покажется сладкой.
— Для отчаяния кисловато, — Тесса чуяла, что в словах эльфа был более простой и незатейливый, а вместе с тем грустный подтекст, но не была уверена, что стоит задавать вопросы и лезть не в своё дело. Поёрзав на лавке и потерев ладонями бока широкой кружки, она все же обернулась к нему и, склонив голову к плечу, поинтересовалась, заходя издалека, — Может быть у каждого свой вкус отчаяния? Какой был бы у твоего?

[icon]http://s9.uploads.ru/JEy4L.jpg[/icon]

Отредактировано Tessa Forsythia (2018-11-03 21:15:33)

Кардамон, вот так вот, да? 
Задумчиво хмыкнув, Тесса пытается сопоставить, а потом представить себе нечто пряно-острое и остро-сладкое, с нотками цитрусовых и такое душистое, что… что?
Это необычно и неожиданно, но если для кого-то с отчаянием сопоставима местная бурда, которую разливают по кружкам, то почему для кого-то это не может быть кардамон? На вкус и цвет, как говорится. 
— Хмммм, — задумчиво тянет девушка и делает ещё пару быстрых и небольших глотков, хорошенько задумавшись.
Отчаяние, значит?
Тесса могла бы сказать, что на отчаяние очень похожа похлебка её приготовления или что у него привкус промозглой сырости и дождя, или же солоноватое железо. Подойти могло многое, но настоящим и правильным сейчас был лишь один ответ.
— Есть одно антиванское вино, называется «Ведьмин поцелуй», фруктово-ягодное, сладкое из-за сливы, но с мягким шоколадным послевкусием, — у герцогини Амалии была любовь к дорогим, качественным, как она сама говорила, винам. Что она сказала бы, если бы узнала, что сейчас пьет её дочь? В прочем, Тесса знала, что мать не сказала бы ей ни слова, только посмотрела так, что захотелось бы удавиться. — Так вот, моё отчаяние, это «Ведьмин поцелуй».
Усталость, скопившаяся за день, несколько путает мысли, Тесса чувствует, как постепенно растворяется в окружающем шуме, а алкоголь на голодный желудок (не считать же кислое яблочко, которое она сгрызла, ужином?) делал своё тёмное дело и вносил в происходящее одновременно лёгкость, ощущение тепла и сумятицу. Потянуло на разговоры, пусть бы даже и ни о чем. Более того, так как-то даже лучше.
— Ой, да ладно, я в «Золотой розе» работаю, — Тесса запнулась на полуслове и бросила беглый взгляд на своего собеседника. Не стоило, наверное, так вот афишировать что она работает в борделе, да? — Ну, не в том смысле, ты не подумай, я там полы намываю, постельное белью стираю, а иногда меня выпускают с подносом в зал, принести-унести что-нибудь. Последнее мне нравится меньше всего, — потому что кто-нибудь обязательно да попытается ущипнуть пониже спины, а мадам Лусина закрывала на это глаза ровно до тех пор, пока всё происходившее находится в границах оплаченного клиентом, — Так вот, там аудитория порой не лучше собирается. В ближайшие пару дней вот от моряков отбоя не будет…
Тесса дослушивает до конца, пусть речь эльфа и оборвалась на чем-то вроде как и многозначительном, но всё равно понимающе кивает.
«..а то местные…» можно было трактовать совершенно по-разному, но Киркволл, по мнению девушки, более чем оправдывал своё второе имя. Здесь было… неуютно? Не совсем верное слово, но другое схожу подобрать не получалось. Город, не без труда справившийся с наплывом беженцев из Ферелдена, не очень-то жаловал приезжих. Не было ни поблажек, ни снисходительности. Ничего.
— Из Неварры, — она кисло улыбается, вспоминая родной дом, но уже через секунду мотает головой из стороны в стороны. От чего на глаза падает отросшая пушистая челка и, повернувшись на лавке, протягивает эльфу руку, — Я Тесса.
Она не удивлялась тому, как легко в ней угадывается приезжая, за себя говорила не только внешность, но и манера держаться, ну или не держаться, тут уж с какой стороны посмотреть. Но рядом с этим эльфом Тесса гармонично сливалась с местностью и не вызывала вопросов. Рисунок на чужой коже, так её заинтересовавший, оказался светлым, а глаза вобрали в свой цвет насыщенную зелень. 
— Ты тоже на местного не тянешь, давно в Киркволле? Чем занимаешься? — Вопросы сами собой посыпались один за другим, то ли несчастная пара глотков местного пойла давала о себе постепенно знать, то ли девушка просто изголодалась по самому обычному общению.

[icon]http://s9.uploads.ru/JEy4L.jpg[/icon]

Можно было, наверное, догадаться, что Фенрис наёмник. Ну хотя бы посмотрев на его меч.
Наслышанная о разбойничьих шайках и наёмничьих гильдиях Тесса старалась осторожнее выбирать компании для общения, но эльф больше походил на одиночку. Впечатление это было интуитивным и ничем не обоснованным, но девушка привыкла своему шестому чувству доверять. Что только одиночка может делать в Киркволле, поделенном влиянием контрабандистов и различных наёмников на лоскуты, для Тессы оставалось загадкой. В прочем, по тем же слухам, работу здесь всегда можно было найти. Особенно грязную.
«Из Тевинтера», — его выдавал акцент, как и саму Тессу, но для девушки не было разницы где Фенрис родился или жил до этого. Это могло бы дать почву для размышлений, но к чему всё усложнять если вероятность их новой встречи ничтожно мала?
— И какого это, быть наёмником? А ты много где побывал до Киркволла?
Не зная, какой хочет себе в итоге жизни, Тесса была уверена лишь в том, что хочет повидать мир, побывать везде, куда только можно добраться. И, казалось бы, никакой другой образ жизни, кроме как наёмничий, не подойдет для этого лучше всего. Вот только всё это было не больше, чем домыслы и мечты, а сама Тесса пока что была без малого бесполезной. Куда уж там замахиваться на жизнь от заказа до заказа, пусть и с возможностью вольно перемещаться по дорогам этого мира.

— Ну… — У Тессы никто ещё подобного не спрашивал, да и просто не было никому дела. Интересовались, конечно, куда она идёт и откуда, но эти беглые вопросы были не более чем праздным любопытством и попыткой скоротать время за разговором. Но почему она идёт не интересовало до этого никого, Фенрис оказался первым.
— Там все… по-особенному, — собственные ощущения, не дававшие ей спокойно жить и дышать столько лет до, показались сейчас сумбурными, наивными и детскими. Ну в самом деле, найдётся ли в этом мире вторая такая сумасшедшая, променявшая жизнь в роскоши и заботе на швабру в борделе и постоянные, порой пугающие, сальные взгляды его посетителей. И вместе с тем причины, вынудившие её покинуть родной дом, все равно для неё оставались важными.
— Это сложно объяснить, но для меня там всё мёртвое. И там нет моего места. Или места для меня?
У Тессы есть тёплые воспоминания, но они родом из детства. В её памяти хранится отпечаток из солнца и лета, безнадёжной небесной сини, апельсинового хруста под рёбрами. Она думала тогда, что знает тепло материнских рук. Была уверена в том, что весь мир, огромный и красочный, однажды будет перед ней как на ладони. Она рассыпалась каждый день улыбками и смехом, крошками от печенья угощала птиц и чувствовала, что сердце Мира бьется так же, как её собственное сердце.
А потом многое изменилось.
— Иногда я скучаю по дому. В сравнении с Неваррой Киркволл кажется мне грубым и… неотёсанным. Дома статуи на каждом шагу и красивые фасады зданий, украшенные лепниной. Некрополь окружен таким пышным садом, что всё утопает в зелени, а гробницы вокруг города похожи на настоящие дворцы, только всё это не предназначено для живых людей, всё это принадлежит мертвым и ты сам, с самого детства, готовишься к своей смерти, — Тесса грустно улыбается, посмотрев на эльфа.
— А ещё мне не хватает домашнего уюта, что даже стыдно как-то, — покусывая губы, девушка выдерживает недолгую паузу, но продолжает, — Я ведь осознанно от этого уюта сбежала. Хотела другой жизни, а теперь иногда скучаю по чистым простыням и возможности понежиться утром подольше в кровати. Я не жалею о том, что сделала, — Тесса добавляет это поспешно, бросив беглый взгляд на Фенриса, словно с одного только этого взгляда могла бы понять, не считает ли он её избалованной идиоткой, — но привыкать бывает не просто.
Так же не просто, как и смотреть на собственные руки, никогда не знавшие тяжелой работы и начинающие загрубевать, как неровно и коротко подстрижены ногти, как на ладонях, всегда нежных и холеных, появляются мозоли.

— А по семье не скучаю, — Тесса пожимает плечами и делает ещё один обжигающий горло глоток. Она бы хотела похвастаться, что быстро привыкла к этой гадости, но это будет враньём. Ей просто в целом стало как-то тепло, комфортно и даже немножко уютно, чтобы горчащий вкус местного пойла вписался в эту картину, а не приносил с собой диссонанс. А ещё стало достаточно хорошо, чтобы разговориться о том, что обычно оставалось только в мыслях и на задворках души.
— Я часто ссорилась с матерью и никогда не находила общий язык ни с кем из братьев или сестёр. «Тесса, приличные девушки так себя не ведут», «Тесса, ты путаешь столовые приборы», «Тесса, завтра у тебя сперва занятия танцами, а потом музицирование». Тьфу… От всего этого чувство такое, словно ты своей жизнью не распоряжаешься. И странно это, когда люди живут под одной крышей и ничего друг о друге не знают, остаются друг для друга совершенно чужими. А порой встречаешь кого-то совершенного случайного и уже через пару дней он знает о тебе больше, чем кто-либо из всей твоей родни. Возможно, что даже больше, чем ты сам о себе понимаешь.
Поднимая на Фенриса взгляд, Тесса вздыхает и вопросительно, с толикой мольбы, спрашивает:
— Понимаешь?

[icon]http://s9.uploads.ru/JEy4L.jpg[/icon]

— Видимо, да. Даже слишком сильно романтизируют, — Тесса слушает и сникает, понимая, что то, на что она в какой-то мере рассчитывала, обречено на провал. Куда ей? Убивать, конечно, она не собиралась, сама мысль об убийстве её пугала, но все эти рассказы и истории о шпионах и об интригах ведь явно нелегче чем всё то, что описал ей Фенрис. Просто потому что сегодня убиваешь ты, а завтра убивают тебя.
В такие моменты понимая, что реальность совсем не такая, как ей виделось и мечталось, Тессе становится страшно. Она боится не справиться с тем, во что ввязалась, сбежав из дома, боится, что закончит как-то плохо, как-то так, как не следует. Настолько страшно, что она готова вернуться. По крайней мере иногда ловит себя на мысли о том, как встретила бы её обратно мать. Вот только не будет ли ей после этого ещё хуже? Не будет ли она жалеть о том, что позволила себе сдаться на волю своего страха, когда будет коротать ночи в объятиях не любимого мужчины, брак с которым был выгодным для её семьи? Будет ли она любить своих детей, свою жизнь и саму себя? Сможет ли носить ежедневный траур по несбывшемуся? По городам, в которых не побывала. По тому, что больше этого даже не хочет, потому что потеряла мечту в тот день, когда променяла её на страх. По планам, сорвавшимся на полпути, по идеям, которые страшно хотелось воплотить, но так ничего и не получилось.
Сможет ли она спокойно жить, если все эти «а что, если бы» и «а ведь могло бы быть» будут ходить за ней по пятам и петь на разные лады тоскливые песни? То-то же и оно… 
Это сложно и Тесса не знает, что с этим делать. И спросить совета, вроде как, не у кого. Разве что…

Вот только у Фенриса у самого всё как-то не просто на душе. Тесса слушает его не без удивления, она не ожидала, что её вопрос, её собственная необходимость в поддержке, может вызвать такой ответный каскад. Это... сбивало с толку. Хотя бы потому что ей восемнадцать и что она может по-настоящему о подобном знать, если прожила большую часть в замкнутом мире и книгах?
— Пугает, — Тесса согласно кивает и отзывается эхом на чужие слова, — это действительно страшно.
Перестав греть бока своей кружки, она проводит ладонями по лицу, не зная толком что на всё это можно сказать. Посоветовать даже, так, что ли, выходит?
— Я не думаю, что это должно легко пониматься. 
Всё, что она может, так это просто об этом поговорить. Тесса, у которой за восемнадцать лет жизни было очень много «своего», но никогда «своих», задумывается, замолкает и пытается понять, с чем для неё всё это сравнимо? Ей нравилось читать книги о людях, которые готовы друг за друга умереть, но ведь это не главное. Это вообще не то. Суть в другом, в том, что...
— В «Розе» работает девочка, её зовут Лия, и она всего на год старше меня. Она… ну, торгует собой. От всей её семьи осталась только больная мать и она не всегда знает, что делать, чтобы они смогли спокойно прожить ещё хоть пару дней. У Лии рыжие, словно закат, волосы и карего цвета, глаза. Очень теплые, как гречишный мёд. Она мечтала стать менестрелем, мечтала отправиться в Вал Руайо и выступать при Имперском дворе. У неё очень красивый голос, я несколько раз слышала, как она поёт. Лия вся какая-то другая… неземная словно. Яркая, как маяк в безлунной ночи. Звонкая и живая. И мы знакомы с ней чуть больше недели, а мне кажется, словно всю жизнь. С ней легко и понятно, с ней даже молчать хорошо, она делает это как-то так по-особенному, что никакие слова и не нужны, всё понятно без них.

Казалось бы, словно не полюбить такого человека невозможно, но Тесса видела тех, кому не нравилась рыжая девчушка. Знала тех, кто считали её недальновидной и глупой, тех, кто в чем-то ей завидовали и тех, кто просто оставались равнодушными. Лия казалась Тессе слишком живой для холодного и тяжелого Киркволла, в котором та родилась. Лия казалась Тессе по-своему родной, потому что они обе никогда толком не принадлежали самим себе, никогда не были на своём месте.
Тесса хотела вырваться на свободу и вырвалась, Лия же сделать этого не могла.
— Глупости всё это, — вздыхая, девушка поворачивается и смотрит на Фенриса, серьезно и как-то тоскливо.
Глупости, конечно же. Вот только столкнувшись с чужими вопросами Тесса поняла что-то для себя. Только сейчас, сидя в шумном зале «Висельника» поняла, наконец, в чем же дело.
— Дело не в том, что мы с Лией может быть чем-то похожи. Не было бы и разницы, окажись мы совершенно разными, как огонь и вода. Дело в тепле, которое остаётся. Я думаю, что дело просто в том, что иногда мы не можем не любить то тепло, которое нам дают. Которое остаётся после встречи или разговора. И, возможно, вся суть в том, что иногда каждому из нас должны встречаться люди, которые откуда-то знают, как позвать наше сердце, даже если мы сами совершенно не уверены, что оно у нас есть. И в этом нет никакого волшебства и никакого секрета, есть только те, кого мы случайно встречаем, и они оказываются «свои». Это страшно, потому что не совсем понятно и не верится, что может быть правдой. Но какая разница, если это ещё и здорово и делает капельку счастливее?

[icon]http://s9.uploads.ru/JEy4L.jpg[/icon]

«Как хреново то, а», — слушая Фенриса, Тесса смотрит на него внимательно-внимательно, стараясь запомнить в этот миг буквально всё. То, как он говорит, как хмурится, каким становится с каждым новым словом его взгляд.
Девушка знала, что такое рабство, но только понаслышке, с чужих слов и с собственных домыслов. Ей бы хотелось сказать «Я тебя понимаю», потому что в какой-то степени — не целиком, конечно, но на малую крупицу, — действительно понимала, но эти слова могли прозвучать только фальшиво. Её понимание далеко от истины.
И у Тессы хватает духу только на тихое и едва слышное:
— Я сочувствую тебе, — но этого, кажется, недостаточно и безумно мало.
В жизни Тессы не бывает хреновых дней. Как бы не было тяжело, она устанавливает для себя отметку «приемлемо», «терпимо» или «паскудно», но так, чтобы вообще всё плохо и невмоготу… не бывает. Наверное, поэтому она и не знает, как можно помочь и чем поддержать, когда у кого-то… вот так. Пусть даже в прошлом, но по-настоящему беспросветно. И липкая мгла эта тянется дальше, перекрывая собой не только настоящее, но и будущее.
Как долго можно отдавать? Тесса пожимает плечами в такт чужим словам.
— Зависит, наверное, от человека. И от обстоятельств. И от чувств… Существует же в этом мире безответная любовь. Но ведь другое дело что при этом можно отдавать, потому что даже любовь бывает разной.  Бывает, что она душит, и мешает дышать не только тому, кто любит, но и объекту любви. А бывает и иначе. Не так, что ты хочешь дышать только с кем-то рядом, не так, что ты вообще не можешь дышать в отсутствии кого-то и не так, что хочется дышать этим кем-то. А так, что очень и очень важно, чтобы кто-то для тебя важный просто дышал. Дышал спокойно и полной грудью.
Замолкая, она через мгновение промедления продолжает:
— Ты не вещь, Фенрис, — она говорит мягко, но без сомнения, — ты просто запутался. От себя не убежишь, — Тесса проводит пальцем по ободу своей кружки, чувствуя каждую щербинку и неровный маленький скол, — а бежать к себе бывает мучительно больно, но нужно.
Эту фразу девушка вычитала, и она врезалась в её память. И Тесса, в действительности, тоже не так уж давно начала свой собственный бег. Знать бы только ещё направление…
— А ответы рано или поздно придут, для этого нужно только время и понимание, что нужно и важно лично тебе.
Сложная тема. Запутанная. И слова верные, конечно же, не подобрать. Тесса отрицательно качает головой на слова эльфа, но не против и сменить тему. Хочется только верить, что Фенрис найдёт ответы на свои вопросы. Не сегодня, конечно, но рано или поздно, так или иначе.
— Нет, но я не знаю, куда ещё податься.
«Я вообще мало что знаю… и мне иногда бывает до одури страшно, если совсем уж честно», — Тесса делает несколько новых глотков, добираясь до середины кружки. Голова идёт кругом то ли от усталости, то ли от алкоголя, то ли от голода. А может быть от всего и сразу, да только уже как-то почти всё равно.
Прислушиваясь к словам Фенриса, девушка оборачивается к нему и не совсем верит услышанному. Ну... в том смысле, что разве так бывает? Они знакомы всего ничего, но разве это происходит вот так? А с другой стороны, почему бы и нет?
— Я в городе всего пару недель, мало о ком слышала и ещё меньше у меня здесь знакомых, — ворочая в памяти отзвуки услышанных чужих имён Тесса не находит даже отклика узнавания. Но какая разница? Поместье в Верхнем городе это не одно и тоже, что натирать полы и столы, намывать посуду и менять постельное белье в «Розе».
— Я… Это было бы замечательно, — Тесса улыбнулась, да тут же скисла, подумав о другом. Точнее о другой, — Но, знаешь, если есть шанс убраться из «Розы», то я бы уступила его Лие. Если это возможно… Узнаешь? Пожалуйста.
Просто потому что ей здесь ещё точно жить и жить, а Тесса в любой момент может уехать. Её ничто и никто не держит, ей нечего терять и оставлять. Это по-своему хорошо, но от этого бывает и тоскливо.
— Холодно, особенно ночами. Или в дни, когда с моря сильно дует ветер. Но море мне нравится, — пожалуй, за одно лишь это Тесса была готова многое простить Киркволлу. — А ты когда-нибудь путешествовал на кора…
Девушка обрывается на полуслове, когда к их столу подходит мужчина. Высоченный бугай смерил быстрым взглядом эльфа и уставился на Тессу, у которой между лопаток и вниз, по спине, прошлась липкая волна холода. Рожа у него была знакомая.
— Эй, я тебя знаю, ты же среди проституток вертишься, — облокотившись на стол, он склонился к девушке, — Не хочешь сегодня подзаработать?
Оглядываясь через плечо, мужчина ухмыляется двоим дружкам за стойкой и Тесса, поймав этот взгляд, вжимает голову в худенькие плечи. Ей знакомы такие взгляды. А ещё она знала, чем отличается «Роза» от подобных заведений Нижнего города — у мадам Лусин хоть и есть недостатки, но она хотя бы не позволяет мучить своих девушек. По крайней мере тех, кто сами не готовы за дополнительную плату на что-то большее, чем есть среди услуг.
— Нет, — ей бы хотелось, чтобы голос её звучал уверенно или достаточно твердо, но вместо этого единственное слово едва слышно слетает с губ.
— Да не ломайся ты, словно девственница, — во взгляде напротив, таком для Тессы пугающем, мелькнуло новое, ещё более жуткое выражение, а ухмылка стала шире, — Так-так, а за это ведь можно и доплатить.

[icon]http://s9.uploads.ru/JEy4L.jpg[/icon]

У Тессы мир проваливается в это самое мгновение куда-то в пропасть. Весь и целиком. Ухается вниз вместе с тем, как беспокойное сердце пропускает удар и ускользает в невесомость. Становится страшно, что не хватает духу даже пошевелиться, сделать ещё один вдох или выдох, так что уж говорить о каком-то ответе?
Фенрис отвечает за неё, бугай презрительно отзывается, но смысл всех слов от девушки ускользает, все звуки сливаются в какой-то единый монолитный шум, в котором сложно разобраться слова. Такая слышимость бывает под водой, когда глубина скрадывает звуки.
А потом… Создатель, что это было?
Странное, неестественное сияние вспыхнуло коротко, но ярко, подобно молнии. Тесса не различила движения, только почувствовала, а уже потом увидела, как эльф сидевший с ней рядом исчез, оказавшись за неуловимое мгновение за спиной мужчины. Он действует быстро, уверенно и четко. Тесса смотрит широко раскрытыми глазами, боится даже моргнуть, упустить какой-то неуловимый миг, что-то… что угодно. То, что казалось ей замысловатыми татуировками было… чем? Девушка успела подтянуть ноги к груди, сжимаясь на лавке, когда стол треснул от невероятной силы удара. По спине пробегает холодок, от одного только взгляда на кровь и то, что меньше минуты тому назад было весьма привлекательным человеческим лицом бросает в дрожь.
Она даже не знает нужно ли ей сопротивляться, когда Фенрис берёт её за руку и тянет за собой к выходу из «Висельника», а на улице с шага переходит на бег. Тесса послушно следует пытаясь осознать всё произошедшее. В голове роятся вопросы, но ни один из них она не находит в себе сил попытаться задать, только оборачивается в какой-то момент через плечо наконец поняв почему они бегут. Погоня? За ними правда кто-то может последовать? После того, что Фенрис так легко, словно играючи, сделал?
— Куда мы идем? — Её вопрос повис в прохладной ночи без ответа.
Они так петляли улицами, что вскоре Тесса перестала понимать где находится. За то время что она здесь живет ей ещё не довелось как следует изучить город, только наверняка узнать куда точно не стоит ходить одной ни днем, ни ночью. В какой-то момент у Форсиции случается момент узнавания того, что их окружает — они поднялись в Верхний город. Пойдут в «Розу»? Тесса не уверена, что её станут искать, но не может говорить и об обратном.
Они останавливаются перед дверью одного из особняков и Тесса лишь тихо охает, когда её быстро толкают внутрь.

Потирая запястье, вокруг которого всё это время железной хваткой смыкалась чужая рука, Тесса испуганным зверенышем осмотрелась по сторонам. Не то чтобы она ожидала увидеть что-то конкретное, скорее пыталась занять свои мысли чем-то, что помогло бы забыть застывшую перед взглядом картину из разбитой чужой головы… Это произошло из-за неё.
Вот же… демон!
И вроде бы чему тут удивляться? Фенрис сам не скрывал, что наёмник, открыто назвал самого себя убийцей, не поскупился изложить довольно пугающие подробности своей жизни. От убийства до убийства, так, да? Так почему же это всё равно оказывается неожиданным? И таким пугающим.
Тесса не привыкла к виду крови.  Тесса вообще ещё ни к чему ещё не привыкла.
Оборачиваясь, девушка смотрит на эльфа, прислонившегося к двери с чувством, которое и сама бы не взялась трактовать. Не открытое опасение, но испуг, вызванный не только действиями Фенриса, но и всем случившимся. Он обходит её стороной, говорит что-то про «Розу», а у Тессы в голове все мысли спутались.
— Хорошо. Да… То есть нет, мне в «Розу», наверное, лучше не возвращаться. Я не знаю… Что? — Какие такие проблемы с контролем?  Не до конца понимая происходящее, девушка делает несколько шагов следом, прежде чем останавливается.
— Стой. Подожди. Какие, к демонам, яблоки? Что это там было, Фенрис? Как ты это… как ты..?
Ей хочется внятных и простых ответов, четкого понимания произошедшего, но она не может даже задать четких вопросов.
— Я не совсем понимаю, о чем ты… Ты в порядке? С тобой всё хорошо? Я могу чем-то помочь?
Выражение лица Тессы меняется с озадаченного на озабоченное. Она подходит ближе, останавливаясь в шаговой доступности, протягивает руки и берёт в свои ладони чужую, произносит тихо, но четко:
— Спасибо тебе.

Как это вообще работает?
Что вот смотришь на человека (ну, в данной ситуации эльфа), он говорит тебе, что опасен, а ты этого не чувствуешь, откуда-то знаешь, что это не так. Не сейчас и не лично для тебя.
Судя по обрывочности и спутанности фраз, Фенрис действительно был пьян. Ну ещё бы, Тесса ведь не знала, сколько он просидел в "Висельнике" до того, как она к нему подсела, и сколько из кружек помимо тех, которые стояли перед эльфом, успела унести официантка.
Но единственное, что Тесса знала совершенно точно, так это то, что для её паники и страха тут сейчас места нет и не должно быть. Нужно собраться
— Послушай, Фенрис, — девушка вздыхает не зная, как донести ту мысль, которая кажется ей сейчас важной. — Да, ты меня напугал. Немножечко. Меня в целом напугала та ситуация, потому что я просто не знала, что могла бы сделать. И… ну, никто раньше не разбивал при мне людям головы. Причем за меня же. — Это запутанно, сложно и в чем-то противоречиво. — Но я правда тебе благодарна и, честное слово, до утра никуда не уйду.
Хотя бы потому что идти ей, собственно, особо и некуда. Возвращаться в «Розу» глупо, а добраться до дома в одиночку из Верхнего города у неё не получится.
— Ты не вещь, Фенрис. Вещи только существуют, а ты вполне себе живешь.
Говорить об этом сложно и не совсем понятно, как минимум странно. А ещё Тесса до конца понимает, что именно случилось в жизни эльфа, кроме как то, что это было ужасно и оставило свой совершенно неизгладимый след. Тут не поможет одно только дружеское похлопывание по спине и заверение, что всё наладится и будет хорошо. Тут нужно что-то… демон его знает, что. Тесса не знает как, но хотела бы помочь.
— Послушай, всё хорошо. Яблоки — это просто чудесно и всего этого будет более чем достаточно, не переживай, — Тесса улыбается, ей хочется верить, что мягко и дружелюбно, но в действительности с несколько большим энтузиазмом чем следовало бы. Адреналин отпускал, но начинало потряхивать от осознания пережитого.
— И если ты всё ещё хочешь надраться в хлам и есть чем, то я даже составлю компанию. Куда… идти?
Тесса оглядывается по сторонам, обводит взглядом широкий холл с высокими потолками и две лестницы, ведущие на второй этаж. У помещения не было жилого вида, но так Тессе показалось даже лучше — меньше напоминало оставленный чуть больше месяца тому назад родной дом.
— Если хочешь, могу хоть до утра рассказывать тебе какие-нибудь истории. Я их знаю не меньше сотни, наверное.