В последнее время в Киркволле только и разговоров было, что о кунари да о той опасности, которую несло в себе их пребывание в городе. Выдвигались самые нелепые предположения, строились безумные планы, вполголоса произносились проклятия в адрес власть предержащих, которые продолжали бездействовать. И Андерс был, наверное, одним из немногих, кого эта тема совершенно не занимала. Он вообще вспоминал о существовании лагеря кунари в Киркволле только тогда, когда оказывался втянут в связанные с ними проблемы - благодаря Хоуку, конечно.
  Нет, в претензии Андерс не был. После всего, что Гаррет сделал - и продолжал делать, - для него, после самого факта, что он принял Андерса, зная его... скажем так, особенности - словом, Андерсу было за что быть благодарным и признательным. И уж такую малость, как помогать Хоуку во всех передрягах, в которые тот с завидным постоянством встревал, Андерс мог для него сделать. Разумеется, пока это не означало, что Гаррет отправится помогать храмовникам, ловить отступников и возвращать беглецов в Круг. Но насколько он успел узнать Хоука за эти три года, такого варианта развития событий можно было не опасаться.
  Итак, пока весь город был озабочен рогатыми чужаками, у Андерса были свои собственные проблемы. Он по уши увяз в делах подполья магов: помогал тем, кому в Круге грозила нешуточная опасность, бежать из Казематов; находил кров и занятие для тех, кому уже удалось вырваться из цепких лап Церкви; переправлял всех, кого только мог, подальше от Киркволла - в Герцинию, Маркхам, даже Ферелден - все выглядело предпочитетельнее Города Цепей; говорил с молодыми и сомневающимися, умело и искренне вкладывая в их пустоватые головы свои  идеи.
  И все равно постоянно чувствовал, что делает недостаточно. Он спасал жизнь одного мага, а на следующий день узнавал о новых усмиренных, новых наказанных, новых убитых. Об изнасилованиях, издевательствах, унижениях, пытках, которым подвергали своих подопечных храмовники. Ему хотелось выть от осознания собственного бессилия, но вместо отчаяния в Андерсе день ото дня рос гнев, и он чувствовал, как пылко отзывается на этот гнев Справедливость. Так не может больше продолжаться. Он должен что-то сделать.
  Но приходилось признать, что никакого плана у Андерса пока не было. И когда мысли о собственной беспомощности и обо всех страданиях, которым подвергаются маги, пока он бездействует, начинали сводить его с ума, он бросался к тому единственному, кто, как надеялся Андерс, мог его понять. К Хоуку.
  Сегодня был именно такой день, но Андерсу не повезло: когда он - попетляв по Верхнему городу так, словно за ним велась неусыпная слежка, - переступил порог имения Амеллов, выяснилось, что Гаррет ушел еще с утра и не возвращался. Пространные объяснения Бодана, которые можно было бы уместить в одну фразу, перемежались бессвязным лепетом Сэндала, так что у Андерса уже начинала трещать голова. Добиться от гнома, куда именно отправился Хоук и когда вернется, он так и не смог, так что когда со стороны кухни донесся низкий мужской голос, встрепенулся в надежде, что это хозяин имения вернулся - почему-то через черный ход.
- Гаррет, я... - начал Андерс еще на ходу, открывая дверь в кухню, и осекся, увидев Фенриса рядом с Ораной. Эльфийка тут же изобразила какой-то приниженный полупоклон и вернулась к своим кастрюлям - кажется, Андерс нравился ей куда меньше, чем собрат-эльф. - А, это ты, - безо всякой радости в голосе сказал Андерс, останавливаясь на пороге. - Я искал Гаррета, - объяснил он и тут же разозлился на себя - да почему он вообще должен оправдываться перед этим эльфом?! - Уверен, ты-то знаешь, где он, - не поддеть Фенриса было выше его сил, хоть это замечание и не доставило Андерсу никакого удовольствия.
  Не то, чтобы об этом прямо объявлялось во время очередной общей встречи в "Висельнике", но по слухам, намекам и недомолвкам он догадывался, что между Гарретом и Фенрисом что-то происходит. И как будто мало было гнева и жажды справедливости, теперь Андерса точила еще и ревность.[icon]https://picua.org/images/2018/11/01/f17d3c5e8ef6577b0f68e42a7b5a491a.jpg[/icon]

  Фенрис, похоже, был рад Андерсу не больше, чем Андерс - Фенрису. Это было понятно не только по мрачному выражению лица (тут как раз не угадаешь - оно у него всегда было таким), но и по тому, как на какие-то мгновения ярче вспыхнули лириумные узоры на смуглой коже. Возникла вдруг не самая приятная аналогия: словно шерсть встала дыбом на загривке у разъяренного пса.
  Фенрис и выглядел так, будто хочет броситься, и Андерс невольно напрягся: посоха у него с собой не было (каким идиотом надо быть, чтобы тащить его с собой в Верхний город?!), но между пальцами едва заметно пробежали искры электричества. В воздухе запахло озоном и побоищем, и на долгие мгновения дышать перестали все присутствущие, но потом Фенрис заговорил, и напряжение схлынуло, хоть и не до конца. Все же эти двое действительно на дух не переносили друг друга.
  Андерс потянулся было к записке, уже смутно встревоженный - с таких вот клочков бумаги обычно начиналось ночное бегство по Нижнему городу и закоулкам порта, - но Фенрис положил ее на стол, чем заслужил еще один недобрый взгляд. "Брезгует, будто я прокаженный или ядовитая змея", - пронеслась в голове Андерса мысль, но он откинул ее, сосредоточившись на главном.
- "Хоук угодил в ловушку храмовников на Рваном берегу", - ровным голосом прочитал Андерс, еще не понимая до конца страшного смысла произносимых слов. - "Его повязали и ведут в Казематы". В Казематы! - воскликнул, бледнея на глазах, Андерс - явно слишком громко, потому что за его спиной оживился Бодан. Представив себе, что будет, если все обитатели имения, включая Лиандру, узнают страшные новости, Андерс поскорее прикрыл дверь и придвинулся ближе к Фенрису - единственным свидетелем теперь была Орана, но она как раз к болтливости склонна не была. - "Ты еще успеешь перехватить их, но поторопись. Доброжелатель", - дочитал до конца Андерс и машинально скомкал записку в кулаке, охваченный страхом за Гаррета и яростью на храмовников, которые продолжали каждый день подбрасывать ему поводы для ненависти. - Откуда это у тебя? - набросился он на эльфа - просто потому, что не имел возможности наброситься на храмовников. - Нет, это, наверное, и неважно. Надо скорее отправляться - если они упекут его в Казематы, нам его оттуда не вытыщить! Нужно позвать еще кого-то - не можем же мы вдвоем... - при мысли о том, чтобы заниматься столь важным делом, как спасение Хоука, вдвоем с Фенрисом, Андерс едва  не передернулся. - Нет, Варрика и Изабелы  нет в городе, - ответил он сам себе, продолжая размышлять вслух. - А остальных... лучше в это не втягивать.
  Остальные - это Мерриль, от которой Андерс всегда предпочитал держаться подальше. Безответственный маг - само по себе опасное явление, а если это еще и малефикар, якшающийся с демонами... Точно не тот спутник, которого хотелось бы видеть рядом. Авелин - капитан городской стражи, и Андерс не дал бы руку на отсечение, что она станет сражаться с храмовниками, которые "просто исполняют свой долг". О Себастьяне и говорить нечего - он был последним человеком в мире, после разве что Мередит, на которого Андерс мог бы положиться.
- У нас нет времени, - наконец, скрежетнув зубами, признал Андерс, поднимая прямой взгляд на Фенриса. - Надо идти прямо сейчас и идти вдвоем.[icon]https://picua.org/images/2018/11/01/f17d3c5e8ef6577b0f68e42a7b5a491a.jpg[/icon]

  "Только мешаться будешь". От наглости такого заявления Андерс даже онемел на какое-то время, и дальнейший разговор с Боданом проходил без его участия. Только когда старый гном, кряхтя и сокрушенно покачивая головой, отправился на поиски посоха, к Андерсу наконец вернулся дар речи, который он не замедлил использовать.
- Я совсем забыл, что ты у нас большой специалист в магии! - со всем доступным ему ядовитым сарказмом произнес он, все еще стараясь не повышать голос. - Разбираешься в ней даже лучше самих магов, верно? "Много не наколдуешь", взгляните только... - это Андерс ворчал уже примеряясь к суковатой клюке, которую ему пытались всунуть под видом посоха. - Посмотрим, как я буду "мешаться", когда тебе кишки выпустят... Приползешь ко мне, я тебя посохом полечу!
  Добиться отклика от "посоха" все же удалось: что же, дерево есть дерево, и оно выполняло свою роль - пропускало через себя магический импульс и позволяло точнее нацелить заклинание. Когда-то, пока Андерс еще был магом Круга, он и представить бы себе не мог, как можно пользоваться магией без посоха. Потом, когда он стал отступником (до чего же отвратительное слово, будто клеймо!), посох привлекал к нему слишком много нежелательного внимания, и со временем Андерс убедился: для того, чтобы творить магию, достаточно рук и воли.
  Впрочем, объяснять это эльфу он не собирался - не хватало еще терять время на споры о концентрации и перенаправлении магической энергии, когда жизнь Хоука, возможно, уже висит на волоске. Но это еще не означало, что стоило воздержаться от еще одного ядовитого комментария:
- Подойдут только тебе - потому что я головой о притолоку зацеплюсь? - это было мелочно, но что поделать - Фенрис обладал удивительным талантом выводить Андерса из себя всего лишь парой слов. А иногда и вовсе без слов. Откровенно говоря, хватало и того факта, что Хоук явно отдавал эльфу предпочтение. - Пойдем уже, - обреченно повторил Андерс вслед за эльфом и первым покинул имение Амеллов.
  Первым делом нужно было как можно скорее перебраться в Нижний город - в Верхнем Андерсу за каждым углом мерещились храмовники. А стражники и вовсе были вполне себе материальными, не фантомными, и их тоже следовало избегать человеку с посохом. Если это кто-то мог принять за посох, конечно - для маскировки Андерс немного прихрамывал и опирался на него, как на клюку.
  Потом их путь лежал прочь из города - по дороге, ведущей вниз, к раскинувшемуся у подножия гор Недремлющему морю. Здесь было красиво, и обычно даже Андерс, вечно погруженный в свои невеселые мысли, обращал внимания на эту красоту. Но сегодня ему было совсем не до того, а молчание, в котором проходил путь, с каждой минутой все больше давило на него. В итоге он не выдержал первым:
- Теперь-то ты видишь, что то, что творят здесь храмовники - это беспредел? - с досадой воскликнул Андерс, не глядя на своего спутника и продолжая отмерять расстояние шагами. - Или для этого тебе нужно сначала увидеть Хоука с солнцем на лбу во дворе Казематов?! Они охотятся на нас, словно на диких зверей, расставляют капканы, загоняют в угол! Или, может, ты думаешь, Гаррету будет лучше в Круге? - продолжал горячиться Андерс. - Так позволь мне раскрыть тебе глаза: в таком возрасте отступнику уже не позволено будет пройти Истязания, его просто усмирят, без долгих разговоров и разбирательств![icon]https://picua.org/images/2018/11/01/f17d3c5e8ef6577b0f68e42a7b5a491a.jpg[/icon]

Отредактировано Anders (2018-11-01 19:32:50)

  Вряд ли Андерс отдавал себе в этом отчет, и тем более вряд ли признался бы в этом кому-то, но такие вот горячие споры зачастую помогали ему сбросить напряжение. По-хорошему, для этого можно было бы посетить бордель, но... этого Справедливость не одобрял. Дух вообще не одобрял многое из того, что когда-то расцвечивало жизнь Андерса яркими красками, напоминая ему, что он вырвался из Круга. Видимо, пока страдают остальные - должен страдать и он. Так что только и оставалось, что вести жаркие дебаты, приносившие определенную разрядку.
  Увы, треклятый эльф отказал Андерсу и в такой малости. Фенрис казался ему сейчас непрошибаемым, едва ли не отрешенным, так что нельзя было не задаться вопросом: а его вообще волнует судьба Хоука? Глупость, конечно: Андерс мог винить эльфа в сотне грехов, настоящих и выдуманных, но одного у него было  не отнять - прямо-таки собачьей преданности Гаррету. И оттого невозмутимость Фенриса - истинная или показная, - бесила Андерса только еще больше.
- Конечно, нет, лучше бродить туда и обратно по Рваному берегу, в надежде, что мы случайно наткнемся на Гаррета и отряд храмовников, - съязвил он в ответ, ответив эльфу таким же убийственным взглядом. - И кто ты вообще такой, чтобы затыкать мне рот?! Понятное дело, ты бы предпочел вовсе зашить мне его - как делают кунари со своими магами. Нравится тебе такой обычай, да?
  Поймав себя на том, что уже вполне намеренно провоцирует Фенриса, Андерс скривился, будто откусил пол-лимона, и все-таки внял "вежливой" просьбе своего спутника - заткнулся. Хотя он и сам знал, что надолго его не хватит - беспокойство за Хоука росло с каждой минутой, а поиски выглядели все более бесцельными - Рваный берег казался вымершим, словно перед бурей. Андерсу отчаянно хотелось переплавить свой страх в злость, а злость - сорвать на ком-нибудь, так что совсем скоро он снова заговорил:
- Если с Гарретом что-то случится - это будет на твоей совести, - он словно выплюнул эти слова, надеясь, что они причинят Фенрису боль. - Почему тебя не было рядом с ним? Разве ты теперь не таскаешься за ним всюду по пятам, словно послушная собачонка? - взгляд Андерса упал на красную повязку на запястье Фенриса, и он почувствовал, как у него сжались кулаки от желания ударить эльфа. [icon]https://picua.org/images/2018/11/01/f17d3c5e8ef6577b0f68e42a7b5a491a.jpg[/icon]

  Справедливости ради стоило заметить, что Андерс ни на мгновение не забывал, зачем они пришли сюда, на Рваный берег, и почему он вынужден терпеть общество Фенриса без успокоительного посредничества Гаррета или хотя бы Варрика. И шагу он не сбавлял, хотя по-прежнему не представлял, каково должно быть везение, чтобы они оказались именно в том месте побережья, где храмовники схватили Хоука.
  Но вот преодолевать этот путь в молчании было просто выше его сил. В молчании приходили вопросы и мысли, которые он не хотел слышать, образы, которые не хотел видеть. Гаррет с выженным на лбу клеймом в виде символа Церкви. Гаррет со страшной раной на горле, из которой толчками хлещет кровь вместе с самой жизнью. Гаррет, оставленный на поругание и унижение храмовников, которые так часто любили всласть поиздеваться над своими жертвами, прежде чем запереть их в клетке.
  И Андерс спрашивал себя: мог ли он это предотвратить? У него были осведомители в Казематах - может, если бы он был расторопнее, настойчивее, он заранее узнал бы об этой ловушке, в которую угодил Хоук? Может, он сделал недостаточно, и смерть или усмирение Хоука на самом деле окажутся на его совести, а не эльфа?
- Нет, Мор тебя побери, я буду спрашивать! - взвился Андерс, в несколько размашистых шагов догоняя Фенриса. Что угодно, любая ругань, любые препирательства были лучше этого молчания, наполненного удушающим страхом за человека, которого он так бессмысленно и безнадежно полюбил. - Именно я и именно у тебя! Раз уж по какой-то непонятной мне причине Хоук выбрал тебя, то ты и должен был его защитить! Или, может, тебе неизвестно то, как многие точат на него зуб?! То, что в Казематах прекрасно осведомлены о том, что он маг, и только и ждут, пока он оступится, чтобы упечь его в Круг?! Может, ты был слишком поглощен собственной персоной и тем, что охотятся на тебя, чтобы подумать о ком-то еще?! - Андерс резко остановился, опустил тяжелую ладонь на плечо Фенриса и рывком развернул его к себе. - Или для того, чтобы защищать того, кто рядом с тобой, ты должен называть его "хозяином"?! - прошипел он, не помня себя от ярости, в лицо эльфу. [icon]https://picua.org/images/2018/11/01/f17d3c5e8ef6577b0f68e42a7b5a491a.jpg[/icon]

  Это было больно. Нет, не хватка удивительно сильной для такого хрупкого эльфа руки на запястье, хотя Андерсу и казалось, что еще немного - и хрустнут кости. Настоящую боль причиняли его слова, и больше всего Андерсу хотелось продолжать шипеть, рычать и орать на него, доказывать ему что-то, как будто этого было достаточно, чтобы изменить случившееся. Изменить сводящий его с ума факт: Хоук. Выбрал. Фенриса. И то, что сам эльф говорил об этом так, будто для него это ничего не значит, лишь приумножало ярость Андерса.
  Но продолжить эту выматывающую душу и в то же время удивительно бодрящую ссору так и не удалось - им помешали. Андерс с удивлением посмотрел на незнакомую женщину, во внешности которой было что-то чуждое  - это только подтвердилось, когда она заговорила с явным северным акцентом. Он отступил на полшага назад, крепче сжимая в руке убогий посох и напряженно всматриваясь в людей, которые вслед за женщиной выходили из укрытия, отрезая им дорогу вперед.
  Первого же обмена репликами хватило для того, чтобы понять, что происходит: Данариус в очередной раз послал охотников, чтобы вернуть свою сбежавшую собственность. Такое случалось уже несколько раз при Андерсе - каждый раз (с подачи Хоука, конечно же) они расправлялись с ловцами безжалостно, не оставляя никого в живых.
  Вот только теперь Хоука рядом не было. Как не было и вообще никого, кто мог бы рассказать потом, что Андерс просто развернулся и ушел прочь, оставив Фенриса разбираться со своими охотниками самостоятельно. Боец он, конечно, незаурядный - Андерс не стал бы это отрицать, - но даже ему не справиться с таким количеством противников. Сколько их тут - дюжина, два десятка? Плюс маг - в отличие от Фенриса, Андерс не мог узнать в женщине малефикара, но ее опасность чуял и без того.
  Итак, что же мешает ему принять щедрое предложение и уйти? Он узнал главное: Хоуку не грозит опасность и никогда не грозила - все это не больше, чем очередная ловушка на беглого раба. Он уйдет - может, даже заработает на этом! - Фенрис умрет или вернется в Тевинтер к своему хозяину, и тогда Андерс не только будет свободен от его бесконечных нападок, но и, возможно, сможет даже заполучить то, чего так давно уже жаждало его сердце: Гаррета.
  Конечно, насильно мил не будешь, и если чувства Хоука к эльфу сильны, он не забудет его так просто, по щелчку. Но ведь и Андерс может быть терпелив - он будет рядом, будет утешать и поддерживать Гаррета, а когда тот будет готов отпустить прошлое, раскроет ему наконец свои чувства...
  Что уж там, картина складывалась прямо-таки идиллическая, и ее не по силам было испортить даже Справедливости, который рвал и метал, словно беснующийся в клетке зверь. Андерс знал все его доводы, понимал их, но сейчас ему хватило бы силы воли, чтобы противостоять духу и принять собственное решение.
  Хватило бы.
- Чтоб тебя, эльф... - вполголоса, с непередаваемой досадой, выдохнул Андерс и широким взмахом руки возвел перед собой и Фенрисом магический щит, защищавший от стрел и заклинаний. Злые электрические искры опутали навершие его посоха, и Андерс направил его на группу охотников, поражая их молнией, которая изжарила тела сразу пятерых воинов за какие-то мгновения.[icon]https://picua.org/images/2018/11/01/f17d3c5e8ef6577b0f68e42a7b5a491a.jpg[/icon]

  За годы, проведенные сначала в рядах Стражей, а потом рядом с Хоуком, Андерс успел привыкнуть к боям. Хотя вернись он сейчас во времена ученичества, и того наивного юношу, пожалуй, поразило и ужаснуло бы хладнокровие, с которым опытный целитель отнимал жизни. Эту науку не преподавали в Круге, ее приходилось постигать самостоятельно, и главная заповедь у нее была всего одна: выживай. И когда дело доходит до боя, все просто - для того, чтобы ты выжил, все остальные должны умереть.
  Посох Андерса снова и снова изрыгал молнии - короткие и злые, как удары кинжала, они били в первую очередь стрелков. Хотя щит Андерса еще не истощился, от лучников и арбалетчиков надо было избавиться - при всей своей скорости Фенрис мог стать для них легкой добычей. Когда с ними было покончено, Андерс хотел уже переключиться на магессу, но увидел, что ею занялся эльф. А еще - что она успел призвать целую свору теней, которые теперь медленно, но неумолимо стягивали кольцо вокруг Фенриса.
  Бойцы все еще были больше заняты эльфом, чем магом, который держался на отдалении, и Андерс получил драгоценные мгновения на то, чтобы сплести более сложное заклинание, чем примитивные молнии. Этот удар был невидим, но по своей мощи мог бы тягаться с десятком огненных шаров: охватывая широкую площадь, он безжалостно выжигал всю магическую энергию, которой было предостаточно в тенях - они и состояли из нее.
  Призванные твари растаяли, вернулись в Бездну, но магессе, которую эльф называл Терцией, заклинание не причинило вреда - ее сила явно держалась на крови. Оставив ее Фенрису - в конце концов, этих двоих явно связывала "давняя дружба", - Андерс сосредоточился на остальных охотниках.
  Тем более, что те уже вспомнили о его существовании и понемногу подбирались к нему. В какой-то момент посылать в них молнии стало бессмысленно, да и просто небезопасно - какой-то разряд мог угодить в него самого, - и Андерс удобнее перехватил посох, чтобы использовать его, как оружие. Но уже после третьего удара он с треском разломился о чью-то кирасу, и Андерсу снова пришлось отступить назад.
  Охотники наступали, загоняли его в угол, а Андерс чувствовал, что от усталости уже едва может дышать. Он неплохо подпитался маной за счет тех теней, но с тех пор использовал столько магии, что хватило бы на пятерых магов. Казалось, что если он сотворит хоть еще одно заклинание - тут ему и конец. В этот момент Справедливость пришел на помощь, как делал это всегда, когда Андерс доходил до края. Он ощутил неожиданный прилив сил, тело вспыхнуло ярким сиянием Тени, заставив бойцов вздрогнуть и отступить. Но только на какие-то мгновения - затем они снова продолжили наступать. Фенрис все еще разбирался с Терцией, и Андерсу пришлось справляться самому.
  В его руках появился длинный бич, сплетенный из молний, и он не без удовольствия пустил его в ход, получив наконец возможность выместить свою злость. С шипением и треском электрическая плеть ударяла по лицам, незащищенным шеям и подмышкам, прожигала насквозь доспехи, и Андерс раздавал удары с неистовством всадника, взбешенного непослушанием своей лошади.
  А когда он уже начал снова выдыхаться, подоспел Фенрис - с двух сторон они ударили одновременно, сминая и уничтожая оставшихся охотников. Считанные минуты, показавшиеся Андерсу вечностью - и на залитом кровью песке не осталось никого, кроме них двоих - только трупы.
- Сука, - охрипшим от усталости голосом подтвердил Андерс, опускаясь на землю и приваливаясь спиной к камню. - Зато Гаррет... в порядке, - произнес он, прикрыв ненадолго глаза, и эти слова как будто придали ему сил. Достаточно для того, чтобы снова посмотреть на Фенриса и заметить, что тот серьезно ранен. - Дай я этим займусь, - сухо потребовал маг, не без труда поднимаясь на ноги и приближаясь к эльфу. - Вырвать мне сердце за то, что я к тебе прикоснулся, сможешь потом, - криво ухмыльнулся он, сжимая одной рукой плечо Фенриса, а второй направляя магическую энергию к прорехе в кожаной части его доспеха, из-под которой толчками вытекала кровь. [icon]https://picua.org/images/2018/11/01/f17d3c5e8ef6577b0f68e42a7b5a491a.jpg[/icon]

  Все произошло так быстро и неожиданно, что у Андерса не было ни шанса понять, в чем дело. Вот он еще сосредоточенно вливает целительную энергию в рану Фенриса, пытаясь остановить кровь, чтобы начать сращивать мягкие ткани, а вот ослепительной вспышкой по глазам бьет сияние лириума, от сильного удара взрывается болью нога, и заклинание рассыпается в руках, обжигая Андерса остатками маны.
  Откат оказался не таким сильным - только на какие-то мгновения все поплыло перед глазами, и земля закачалась под ногами, - и вскоре Андерс уже удивленно хлопал глазами, рассматривая Фенриса. Тот выглядел так, что краше на костер кладут, и не нужно было спрашивать, чтобы понимать, что он испытывает чудовищную боль. Но от чего?!
- Убить? - недоуменно переспросил Андерс, слишком растерянный, чтобы мгновенно взвиться в ответ на такое нелепое обвинение. - Я вообще-то пытался помочь! И на всякий случай - пожалуйста, мать твою! - природная вспыльчивость все-таки взяла свое, и брови Андерса сурово сошлись на переносице. Но одного взгляда на эльфа хватило, чтобы в нем проснулся в первую очередь целитель, и Андерс нехотя сменил гнев на милость. - В чем дело-то, можешь объяснить? Я же к тебе едва прикоснулся, и... - он осекся. - Это из-за лириума, что ли? - с такой реакцией на целительную магию Андерс еще не сталкивался. С другой стороны - он никогда и не сталкивался с живым существом, под кожу которого вживили лириум. - Я ведь уже лечил тебя прежде, разве нет? Не помню, чтобы ты и тогда так корчился... - хотелось задать еще с десяток вопросов - в такие минуты в Андерсе всегда просыпалось присущее магам любопытство в вопросах магии и ее возможностей, - но вид крови, которая по-прежнему вытекала сквозь пальцы эльфа, вернул его к более важной теме. - Ладно, как бы то ни было - я должен тебя подлатать, ты не дотянешь до города. У меня нет с собой ни бинтов, ни трав... Да и не помогут они тут. Я мог бы прижечь рану... - задумчиво предложил Андерс, предоставляя Фенрису самому решать, какую боль он хочет терпеть - от раскаленного железа или от целительной магии.
  Мысль развернуться и уйти, оставив эльфа хоть истекать кровью, хотя пальцами себя лечить, почему-то так и не пришла Андерсу в голову. Он ведь уже сделал свой выбор, когда остался, чтобы помочь ему сражаться против охотников, и теперь не мог просто отвернуться. [icon]https://picua.org/images/2018/11/01/f17d3c5e8ef6577b0f68e42a7b5a491a.jpg[/icon]

  Наверное, Андерс должен был бы испытывать злорадство или хотя бы мрачное удовлетворение, наблюдая за мучениями Фенриса, но ничего подобного он не чувствовал. Эльф никогда особо не распространялся про все, что пережил в рабстве - по крайней мере, не в его присутствии, - но намеков и недомолвок хватало для того, чтобы понять, что хлебнул он предостаточно. И все же Андерс никогда не сочувствовал ему - раздражение от злобы, которой так и пылал бывший раб по отношении к магам, всегда оказывалось сильнее. Не говоря уже о том, что с недавних пор к нему прибавилась еще и ревность.
  Но сейчас Андерс видел перед собой несчастное, искалеченное существо, которое мучилось от боли. Пожалуй, так же он смотрел на ошпаренную кипятком собаку, которая скулила у дверей его лечебницы. Собак он тоже не любил, но оказался неспособен пройти мимо страданий дворняги и подлечил ее вместо того, чтобы равнодушно отвернуться. Вряд ли Фенриса порадовало бы такое сравнение, но чувствовал Андерс сейчас то же самое - ему было жаль эльфа и он чувствовал себя обязанным помочь ему, раз это в его силах.
  Комментировать неожиданные откровения Фенриса о ритуале нанесения меток Андерс  не стал: отчего-то ему казалось, что что бы он ни сказал - будь то слова сочувствия или уточняющие вопросы, - эльф только взбесится. Так что он только вздохнул и согласно кивнул, наблюдая за тем, как Фенрис с трудом распрямляется.
- Ну, раз ты даже сказал "пожалуйста"... - услышать это от эльфа и впрямь было удивительно, но Андерс решил не ерничать сверх нужды. - Вот что - ложись на спину, так будет проще и тебе, и мне. Я постараюсь аккуратнее, но буду премного благодарен, если ты не станешь учить меня, как мне обращаться с моей магией, - не удержался он все же от очередного укола, а затем оглянулся в поисках обломков своего посоха. - Вот, - сказал Андерс, протягивая Фенрису сучок - небольшой, но достаточно толстый. - О кинжал ты себе тоже зубы переломаешь. А теперь помолчи и постарайся не дергаться - если у меня снова сорвется заклинание, мы рискуем оба составить компанию этим ребятам, - он кивнул на трупы, которые в изобилии окружали их.
  На этот раз Андерс и в самом деле действовал намного осторожнее. У него была даже мысль обезболить место ранения прежде, чем начинать сращивание, но, подумав, он отказался от этой затеи - это ведь тоже была бы магия, и легче Фенрису от этого не стало бы. Обеспечив себе доступ к ране, Андерс осторожно направил тонкий поток энергии внутрь, стараясь, чтобы он не коснулся лириумных клейм. Порванные сосуды срастались, кровотечение остановилось, и теперь оставалось только избавить Фенриса от дыры в теле.
  Это заняло еще некоторое время, а когда все закончилось, Андерс тяжело вздохнул, вытер пот со лба и устало опустился на песок. Он был пуст, выжат до капли, и если судьба решит выкинуть одну из своих извращенных шуток, и по дороге обратно в город им встретятся храмовники, или разбойники, или еще кто-нибудь, вряд ли это закончится хорошо.
- Все, - хрипло выдохнул Андерс, потирая ноющие виски. - Я бы посоветовал воздержаться от нагрузок хотя бы два дня, но уверен, ты все сделаешь по-своему. И вот еще что - я могу приготовить для тебя настойки от боли. Никакой магии - чистая алхимия, - конец фразы Андерс проглотил, не желая бить лежачего: "Нужно только попросить". [icon]https://picua.org/images/2018/11/01/f17d3c5e8ef6577b0f68e42a7b5a491a.jpg[/icon]