- Ну, Гамлен, ну, удружил! А ведь мы так дружили в детстве! Он мне даже сбежать помог…
Хоук сидел, почесывая мабари, и смотрел, как мать ходит по тесной комнатушке дяди из угла в угол. То, что они добрались до Киркволла и все-таки пролезли в город – это, конечно, было хорошо, но вот то, что в городе предков придется ютиться в таком месте, было полной неожиданностью. Когда мать рассказывала про особняк, в котором жила, они, конечно, верили, что все так и было – но это было настолько непохоже на текущее положение вещей, что, помимо воли, вызывало серьезное разочарование. Особенно у самой Лиандры – Хоук и Карвер привыкли работать, а Карвер – еще и воевать – и именно ей было хуже всего. Даже занять себя было нечем, кроме бесконечной и паршивой работы.
Идея пришла в голову Хоуку сразу же после того, как они, наконец, выбили из Гамлена признание, что стало с деньгами и фамильным домом. Поверить в то, что дядюшка спустил все деньги на ветер, они очень даже могли – но не в то, что от былого не осталось вообще ничего. В конце концов, даже если он сумел проиграть имение, - вещи в нем все равно принадлежали семье. До приезда в Киркволл Хоук особо не задумывался о том, что можно таскать чужое добро – просто потому, что в деревне у всех всего было примерно поровну, и он сам видел, каким трудом люди это зарабатывают. В Киркволле все было иначе – особняки утопали в садах, когда в Клоаку стоило надевать худшую пару сапог, чтобы не жалко было портить. А если учесть, что особняк, по его информации, занимали работорговцы – так тут вообще думать было не о чем.
Так что Хоук всерьез собирался залезть в чужой уже дом и как следует пошуровать на предмет ценностей. После работы наемником на посылках у Атенриль это уже не казалось чем-то запредельным и, тем более, сложным. А когда он обнаружил вход с другой стороны через подвалы – тем более. Никакого сочувствия к работорговцам Хоук не чувствовал, особенно с учетом, как Гамлен играл в игры – даже не особо умелый в это Карвер понимал, когда тот блефует. Обжулить такого – пара пустяков.
Дело оставалось за одним – кого брать с собой. Идти в одиночку – слишком сильный риск, тем более, для мага. Карвер отпадал – если вдруг что, он не хотел лишать мать обоих сыновей сразу, Варрику он еще не доверял до такой степени, Авелин, нашедшую приличную работу, не хотелось подставлять. Пока Хоук думал и гадал, как быть, судьба сама подкинула вариант.
По всему выходило, что Фенрис – идеальный кандидат. Во-первых, явно был не прочь заработать, а Хоук был готов поделиться найденным - хоть что-нибудь они должны были найти. Во-вторых, он не был своим – другом или, хотя бы, хорошим знакомым, чтобы переживать за него или не хотеть беспокоить. В-третьих, он был умелым воином и ненавидел работорговцев – в этом Хоук уже убедился. И, в-четвертых, было любопытно снова поглядеть на его фокусы с лириумом. На самого Фенриса тоже было любопытно поглядеть, но Хоук, все же, старался держать себя в руках и откровенно не пялиться. Потому что он никогда не слышал, чтобы людям или эльфам вживляли лириум прямо под кожу – а все необычное вызывает интерес, по крайней мере, у Хоука. Он чувствовал живое биение лириума, когда подходил к эльфу, его клейма отзывались на магию Хоука, а магия – на клейма, как и всегда в присутствии лириума. И только нежелание лезть в чужие дела заставляло его не лезть с вопросами – эльф ясно дал понять, что рассказывать об этом не хочет.

Выбрав вечер потемнее, а погоду потеплее, Хоук отправился в Верхний город. Покивав паре знакомых стражников, он вышел в сторону имений, без труда найдя бывший дом того тевинтерского магистра. Вряд ли бы кто поверил, что зайти в такое место, очень легко – достаточно как следует толкнуть дверь. В особняках и мышь не проскочит – там всегда полно слуг, у Фенриса было темно и тихо. Но если бы кто-то решил наведаться сюда – очень быстро бы пожалел. Кто-то, кроме Хоука.
Закрыв за собой дверь, он пошел на свет, еле пробивающийся со второго этажа – дом был большой, и большая его часть, наверняка, покрывалась пылью. Но желание беглого раба отнять собственность бывшего хозяина Хоук понимал – потому и не стал предлагать подыскать жилье попроще. И пониже по социальной значимости городских кварталов.
- Эй, хозяин, ты дома? – позвал он, достаточно громко, чтобы Фенрис услышал, но стараясь не сильно орать. В пустом доме голов гулко отдавался по коридорам.
Поднявшись на второй этаж, Хоук толкнул дверь в комнату, не давая мабари сразу же ринуться вперед. Они пришли без приглашения в дом беглого раба, умеющего выдирать сердце из груди без помощи оружия – а, значит, соблюдать осторожность было необходимо.
- Фенрис? Это Хоук, дело есть.

Обстановка была откровенно унылой – даже с учетом величины и, наверняка, количества вещей в целом, в этой комнате их было очень мало. Оно и понятно – вряд ли беглый раб привык к роскошеством, походная обстановка была логичнее. Но она была настолько походной, что Хоук поймал себя на мысли принести эльфу хоть пару самодельных табуреток. А мать может сделать скатерть. Или занавески там – именно этого тут и не было, в этом доме не хватало дома.
- Залезть в один дом и как следует обыскать, - коротко ответил Хоук, это, собственно, было основное, что было нужно знать. Он как-то не был уверен, что эльфу нужны подробности – не все любят лишнюю информацию о чужой семье и жизни, особенно с учетом нюансов этой самой жизни. Фенрис недвусмысленно дал понять, что не любит магов и господ – а Хоук с младшей сестрой и отцом были магами, плюс родословная матери.
- Это не заказ, это лично мое дело – соответственно, в уплату за работу пойдет то, что мы там найдем. А если ничего вдруг не найдем – тебе все равно плачу я.
Хоук подозревал, что эльф, не смотря на занятый дом, живет не лучше их. Даже хуже – у него не было репутации Хоуков и такого количества предложений о работе, плюс раса. Грязные закоулки Киркволла сплачивали людей, эльфов и гномов, но ровно до тех пор, пока кто-то не начинал жить чуть лучше прочих. Тогда сразу начинали сравнивать рост и форму ушей.
- Эй, гляди-ка, ты ему нравишься, - Хоук улыбнулся, глядя на мабари. Собака, конечно, была семейная, но, как часто бывает с собаками и всегда – с мабари, он признавал только одного. Еще одна причина для неприязни Карвера – сколько бы младший брат не подсовывал псу костей и не пытался стать для него своим в доску, тот упорно отказывался его слушать. Но, при этом, был не против подставить почесать лобастую голову под руку того, кого считает подходящим и не лезущим без приглашения. В общем, у Карвера не было шансов – в отличие от Бетани.
- Он обычно не любит, когда его трогают чужие, а раз дал себя погладить – значит, признал за знакомого.
Хотя, может быть, от Фенриса просто знакомо пахло – запах лириума мабари знал хорошо. Отец ухитрялся доставать малые порции у торговых гномов ради как-то «научных экспериментов». Но Хоук подозревал, что он просто был зависим от синего порошка, и все-таки принимал его, хотя мало и редко.
Пока мабари пошел деловито обнюхивать углы и бесхитростную обстановку, Хоук, все еще улыбаясь, перевел взгляд на эльфа. А потом перестал улыбаться и даже нахмурился для настройки на верный лад – он вообще-то пришел звать Фенриса на серьезное дело, если не сказать преступление. Потому что было мало шансов, что новые жильцы поместья предоставят им безнаказанно орудовать в помещениях.
- По факту, в общем, я замыслил взлом и ограбление – если уж называть вещи своими именами. Но, во-первых, вещи в том доме – мои, а во-вторых, их новые обладатели – работорговцы. И их методы отъема этого самого жилья вызывают у меня серьезные опасения. Так что будет опасно. Но тебе, кажется, это не в новинку – и боец ты достаточно умелый, чтобы за тобой не надо было приглядывать. Но, разумеется, ты можешь отказаться, если не хочешь – если вдруг… ну… у тебя другие планы или еще чего.
Хоук вдруг скомкал последнюю фразу и сказал не то, что собирался. Потому что выглядел Фенрис не очень – так не очень, как обычно выглядят те, кому нужен отдых. Но Хоук решил, что озвучивать это не стоит – потому что и щенку мабари ясно, как он жил и живет.

- Пса-то? – Хоук сразу забыл про свой деловой тон и снова начал улыбаться. Если и были у него в жизни темы, неизменно настраивающие на позитив – это разговоры о мабари. А до недавних событий – еще и о сестре… - Пончик! Да-да, знаю, идиотское имя. Просто когда мы его нашли – он жевал остатки пончика, какой-то идиот кинул ему, хотя мабари, тем более щенкам, хлеб нельзя. Да еще и жирный и сладкий.
Мабари закончил ронять предметы и, сделав круг почета по помещению, вернулся к хозяину. Хоук опустился на корточки и почесал пса. Тот, коротко рыкнув, тут же рухнул всей своей немалой тушей на пол и подставил под руку живот с мягкой шерстью. Это еще раз доказывало, что эльфа он подозрительной личностью не считает.
- Да отчего ж? – Хоук поднял глаза на Фенриса, аккуратно зарываясь согнутыми пальцами в короткую шерсть собаки. – Только по делу разговаривать скучно – да и не о чем, в общем.
Он улыбнулся и пощекотав пса под челюстью – тот щелкнул зубами и забил лапами по воздуху, делая вид, что возражает.
- Да, мабари сами себе выбирают хозяина – этот, сам видишь, кого выбрал. И это всегда дико бесило Карвера – потому что, вообще-то, это он его нашел. Среди мусора на площади Лотеринга после ярмарки – это в Ферелдене, у озера Каленхад - то ли потерялся, то ли отстал от своих, мабари обычно просто так не бросают, не простые ж собаки. А этот мелкий был совсем, если двумя руками взять – даже не видно почти, это сейчас похож стал на помесь тарана с кабаном.
Уже забыв, зачем вообще пришел сюда, Хоук по привычке, как делал всегда, когда играл с любимцем, оседлал мабари, запустив пальцы в складки на морде. Мабари возился и ёрзал спиной по полу, пытаясь схватить его за пальцы, а Хоук их отдергивал, отбиваясь от дергающихся лап, которые могли бы и синяков наставить, попади по лицу.
Они могли долго так играть – размеры мабари позволяли ему самому валять Хоука по полу, который обычно и не возражал. Но ответ Фенриса напомнил ему, что он сюда пришел совсем не за этим. Позволив псу схватить, наконец, свою руку, которую тот аккуратно прикусил и сразу отпустил, Хоук поднялся с пола.
- Да, извини, отвлекся… - он виновато улыбнулся; пришел ведь за серьезным делом, а сам… - Что ж, отлично, - ты меня здорово выручишь. Карвер, правда, наверняка взбесится, что я не взял его с собой, но… так лучше.
Хоук и Фенрис пошли к выходу, довольный Пончик затрусил следом.

Когда они дошли до места, уже наступил вечер. Впрочем, в Клоаке что день, что ночь – разницы особой не было. Одна и та же грязь и темные углы, только иногда светло-серые, а иногда темно-серые. Хоук полагался не столько на зрение и память, сколько на чутье мабари – тот отлично запомнил дорогу еще с прошлого раза.
Наконец, они дошли до захламленного проулка – среди досок, мусора и прочих отходов жизнедеятельности Клоаки была неприметная дверь. Она казалась заколоченной, но Хоук уже выяснил, что это не так. Кое-как протиснувшись среди мешающего мусора, он взял в руки примеченный ранее кусок какой-то железки, вставил ее конец в косяк и нажал – дверь нехотя вылезла из косяка. Стараясь не шуметь, Хоук потянул ее на себя, расширяя проход. Внутри было темно, тихо и прохладнее, чем снаружи.
- Это вроде задней двери, за тем углом – вход в подвал. В прошлый раз тут было пусто, но я далеко не заходил. Будь начеку и смотри под ноги.
Чтобы сказать все это тихо, Хоуку пришлось подойти к эльфу вплотную и наклониться к самому уху. Он сам уже был напряжен, стараясь уловить в тишине малейшие звуки и, одновременно, ощущать Завесу, как учил отец. Работорговцы работают на Тевинтер, а, значит, среди них могут быть маги. А даже если и нет, магия – его основное оружие. Хотя ту штуку, похожую на суковатую дубину, которую он притащил с собой, можно было использовать и по прямому назначению – посох был грубый и тяжелый, чего он и добивался, когда мастерил его под руководством отца.
С одной стороны, Хоук хорошо понимал, что закончиться это мероприятие может плачевно, но, с другой, испытывал азарт и приятное возбуждение опасности. Во-первых, он делал то, что считал правильным, во-вторых, при успехе им несказанно повезет и, в-третьих, какой деревенский не любит хорошую драку? Организм периодически требовал уйти на пустырь и повалять Карвера по земле, используя сугубо физические возможности – и брату тренировка, и ему разминка. А то, что предстояло, обещало быть даже лучше.

Хоук уже думал о другом – о том, что и где искать и как. Больше всего ему нужна была простая старая бумажка – вряд ли новые хозяева считали ее чем-то ценным, и запросто могли давно выкинуть. Или, что более вероятно, она давно сгнила в ящике старого секретера, задвинутого куда-нибудь в сырой подвал или проданного по дешевке. Если не выкинутого просто на улицу.
Поэтому реакция Фенриса его обескуражила – Хоук даже отступил назад от неожиданности. Да, эльфу не нравились маги – он знал почему и не мог не согласиться, что это было обоснованно. Но сейчас… Хоук никак не хотел обижать Фенриса, но слово «маг», выплюнутое, как что-то ядовитое, но взятое в рот по недосмотру, красноречиво говорило о том, что дистанцию держать надо.
Пока Хоук стоял, обдумывая ситуацию – слишком долго для такого места – эльф рванул вперед. В подвал, где водится неизвестно еще кто, один, - в подвал, куда его притащил Хоук. И Хоук же будет отвечать потом за это все – перед собой самим. Поэтому он рванул следом, надеясь, что работорговцы были достаточно самонадеяны, чтобы бояться вторжений, и не понатыкали везде каких-нибудь ловушек. Был в Лотеринге один селянин – Барлин – который любил понатыкать капканов с ядом в самых не подходящих местах. Охотники, торговцы и просто путники всегда поминали его злым тихим словом, находя их частенько колесом телеги, копытом коня, а то и ногой.
И добежал до входа он как раз вовремя, чтобы увидеть бой, закончившийся, толком не начавшись. Хоук не добежав до эльфа, остановился. Он уже видел Фенриса в бою, когда они зачищали дом Данариуса, но там бои шли на каждом шагу, и ему было некогда смотреть, кто что делает – только страховать. А сейчас он увидел эльфа со стороны – голубые сполохи, скоростью, молниеносные движения. Да, эльф убивал, но выглядел при этом… завораживающе? Как завораживает хищник, преследующий и настигающий жертву. Ничего общего с вооруженными воинами, магами, лучниками – ни с кем, кого Хоук видел прежде. Да он и не видел прежде никого, похожего на Фенриса – ни в каком смысле. Да, содеянное с ним было чудовищно, но это Хоук знал умом, а глазами видел смертельно опасную, но красоту.
В себя его привело тихое поскуливание сползшего на пол противника. Пес, знающий команду держаться сзади, пока не прикажут, подошел к нему, понюхал и отошел – опасности тот сейчас явно не представлял. И только тут до Хоука дошло – он притащил в дом, полный работорговцев бывшего раба, готового мстить…
Убивать Хоук не любил, более того – толком не умел. Атенриль предпочитала использовать их с Карвером, в первую очередь, как оружие устрашения – два амбала за плечом маленькой эльфийки автоматически наводили на мысли, что лучше договориться по-хорошему. Иногда нужно было кого-то где-то найти, что-то забрать или передать, посветить лодкам на рваном берегу, чтобы не заблудились, и перетащить товар в телегу, но не убивать. Атенриль была контрабандисткой, все остальное если и случалось, то не по плану, и никогда – с Хоуками.
Он не собирался именно убивать обитателей дома – да, он не испытывал к ним симпатии, но не планировал заливать пол фамильного имения кровью только потому, что мог. Он хотел найти завещание и ценности, а потом уйти – но вряд ли Фенрис теперь ему это позволит.
Хоук подошел ближе, посмотрел на раненного – у того было такое лицо, как будто ему осталось недолго. Впрочем, скорее всего, так оно и было, судя по быстро расползающемуся пятну на одежде. Добить магией он мог – но это было не так просто и заставило бы потратить много сил, был у него с собой и нож – но пачкать руки в крови не хотелось, да и не был он уверен, что сумеет сделать это быстро и правильно. Взяв посох в обе руки, Хоук размахнулся и сильно ударил умирающего в лоб – тот сразу обмяк и перестал скулить. Удар был сильный, но, даже если не убил, - отключка должна продлиться достаточно долго, чтобы он умер, не мучаясь.
- Фенрис, - тихо сказал Хоук, не глядя на эльфа, - я понимаю, что… Я помню, что ты нам рассказал о себе и своей жизни в Тевинтере. Поэтому не буду просить тебя не причинять никому особого вреда. Но мне здесь нужны только вещи, не люди – я пришел забрать, а не убивать.
Хоук отвернулся от двух тел на полу, окрашивающих пол темными расползающимися кляксами, и посмотрел эльфу прямо в глаза.
- Поэтому, если делаешь это – добивай их сразу. Пожалуйста.

Понял Фенрис его мотивы или нет, но дальше он действовал сугубо так, как его просили – без стонов за спиной и равнодушного ухода. Хоук даже отчасти порадовался этому – настолько, насколько можно было радоваться тому, что рядом с тобой убивают людей. Смерти Хоук им не желал, с другой стороны, жизнь – есть жизнь, сегодня ты отнял у кого-то жизнь – завтра кто-то отнимет твою. C'est la vie, как говорят орлесианцы – он слышал это от кого-то, то ли от партнеров Атенриль, то ли еще где.
Дом был неожиданно большой – по крайней мере, в части подвалов. Столько место понадобилось бы большой семье и многим слугам для обычной жизнедеятельности – кладовые для еды, для старой мебели, одежды, оружия; то тут, то там стояли, лежали и валялись предметы быта, и Хоук все время ловил себя на мысли – может быть, этими вещами пользовалась его мать? Или Гамлен, или бабушка с дедушкой?
Нынешние хозяева явно не особо заботились о состоянии помещений – во всяком случае, нижних. Видимо, тут обитала только охрана и, возможно, держали пойманных перед тем, как отправить их из Киркволла. Никакого особого уныния от такого обращения с фамильной собственностью Хоук не испытывал – не привык считать это место своим, но ради матери собирался унести отсюда все, что может представлять для нее реликвию, и что сможет унести в руках.
Даже к фамильному гербу Амеллов примеривался – но тот был очень большой, наверняка тяжелый, да и зачем он матери? Повесить на хлипкую стенку в убогом жилище Гамлена? Только лишний повод для печали – на Лиандру, в отличие от детей, вся эта история с семьей и завещанием повлияла куда серьезней. Так что странный, какой-то птичий герб он оставил на стене.
Копаться в кучах вещей особого времени не было, да и сомнительно было, чтобы Гамлен, или дед, или кто угодно бросил бы его просто так – скорее, запер бы где-то. Может даже в собственном столе – который, наверняка, стоит на жилых этажах. Куда и приходилось прорываться с боем – противников было не так много, но они были, и явно привыкли пускать в дело оружие. В этом смысле Хоуку повезло – Фенрис тоже привык это делать, и еще получше самого Хоука. Он только и успевал отгонять от эльфа особо ретивых, чтобы не подошли сзади, а мабари скакал между ними, хватая их своими зубищами за ноги – непростительная оплошность думать, что кто-то мог прийти сюда с оружием, но в одиночку.
- Идем сейчас, - Хоук кивнул, - мне кажется, то, что я ищу, как раз должно быть наверху. Где-то.
Взяв из рук эльфа ключ, он вставил его в замок и отпер дверь. Тут все выглядело лучше, чем внизу, но все равно запустело. Хоук прислушался – если где-то кто-то и был, то тут их слышно не было.
- Нам нужно… - он задумался, - …в комнаты, наверное. Жилые комнаты, кабинеты – все, где могут лежать бумаги. Мне нужна одна из них. Не уверен, что найду ее, но пока не обыщу тут все – не уйду.
Затея, на самом деле, была так себе – с самого начала. Залезть в чужой уже дом, вырезать новых хозяев и разнести по кирпичу все, что сможет. С другой стороны, никто не узнает и не докажет, что это был он – они – а год общения с местными хорошо дали понять, что примерно вот так все в Киркволле и происходит. Одни приходят и сгоняют других, пока не придут третьи – а выигрывает тот, у кого меч больше и мозги гуще.
Хоук поднялся по лестнице и осторожно выглянул в коридор – никого. И, судя по всему, таких коридоров тут масса, как бы не заплутать.
- Ты умеешь ориентироваться в таких домах? Я вырос в двухэтажном доме их трех комнат – я один тут точно заблужусь, вся надежда только на Пончика. Было бы неловко не суметь вовремя смыться потому, что не успел найти путь назад, - Хоук улыбнулся. – А если мы выйдем через парадный вход – Авелин меня потом найдет и так возьмет за яйца, что по сравнению с ней работорговцы детишками покажутся.
На взгляд Хоука, все именно так и будет, если что, но, хоть он и шутил так, к самой Авелин он испытывал более чем дружеские чувства. И уважал ее серьезный подход к работе и занимаемой должности – от того и не хотел подставлять. А работорговцы… ну, он никогда не сталкивался с ними напрямую – не знал, как они себя ведут и каково это, попасться им в руки. Оттого и шутка вышла глупая, Хоук просто забыл, с кем разговаривает.
Миновав очередной поворот, они попали как раз в чью-то комнату – кровать, большие окна, шкаф, секретер. И все такое же уныло-запущенное, как и внизу. Хоук подошел к секретеру, открыл крышку и начал методично перебирать содержимое, фыркая от пыли, и кидая уже просмотренное прямо на пол.
- Если я вдруг чего пропущу, а ты заметишь – скажи. Я ищу завещание, оно должно быть такое… какая-то старая бумага, с гербовой печатью. И надпись «Завещание» сверху. Ну, я так думаю – никогда ее не видел. А вход может Пончик посторожить – у него слух как у нас с тобой вместе взятых.

Честно говоря, он не думал, что тут будет столько бумаг... Большая их часть, кажется, была простом мусором - какие-то счета на доставку продуктов, заметки хозяйственного характера, непонятные обрывки мыслей. Хотя Хоук старался обращать внимание только на более или менее крупные листы бумаги, все равно этого всего было много - и вряд ли только в этой комнате...
Эльф тоже ругался - Хоук слышал, не глядя на него - наверное тоже был не в восторге от необходимости перебирать хлам. А ругательства звучали интересно - он сделал в голове пометку потом расспросить Фенриса на эту тему. Так, в целях общего развития, ругаться всегда приятнее на родном языке.
Хоук распотрошил весь секретер до основания, даже ощупал его изнутри на предмет тайников - в редких книжках, которые читала Бетани, иногда вслух, вечно фигурировали разные красавицы, прячущие компрометирующие письма в тайных ящичках комода, и умные до идиотизма горничные, подкупленные недоброжелателями, которые их там всегда находили. Ничего.
Хоук вздохнул, оглядывая кучу бумаги на полу, и растирая рукавом нос, где стоял запах пыльного мусора. И резко развернулся на сообщение Фенриса о письме. Схватив концерт, он оглядел его, а потом сломал печать. Внутри лежал лист бумаги, куда более чистый, чем конверт, но такой же старый, сложенный вдвое. Хоук выудил его оттуда и начал читать, щурясь на выцветшие чернила и стараясь разобрать чужой почерк. Сам Хоук так писать не умел - витиевато, с завитушками - потому что зачем? И читать было трудно, но он всматривался в ровные строчки, пропуская слова, но стараясь уловить суть.
- Да! - Хоук воскликнул громче, чем стоило бы, и ударил кулаком по несчастному секретеру. - Это оно!
Он поднял глаза на Фенриса, расплываясь в широкой улыбке и сверкая глазами - они нашли то, что он искал. И не просто нашли, а еще и узнали кое-что весьма интересное про любимого дядюшку...
Хоук хотел было хлопнуть эльфа по плечу в знак благодарности, но в последний момент передумал, остановив руку. Эльф ему помог, и доставлять ему дискомфорт он не хотел - даже безотносительно найденной бумаги.
- Эта бумаженция очень много проясняет, - пояснил Хоук и, подумав, протянул эльфу руку для рукопожатия. Нельзя же совсем никак не выразить свою благодарность - в Ферелдене так не поступают.
- Спасибо, Фенрис.