..я следил на ней рынке Верхнего города. Густые русые волосы. Розовый румянец на щеках. Алые, даже без краски, губы. Фривольно открытые плечи и не скрывающий ни единой линии фигуры шелк платья. Она серебристо смеялась, флиртовала с торговцем, выбирая фрукты. Я видел, как брызнул под её белыми зубами сок спелого персика, которым её угостили. Она казалась прекраснейшим из творений Создателя, должно быть, всем мужчинам на площади. Всем, кроме меня. Я единственный, кто видел её суть. Блудница. Шлюха. Я следил за ней уже несколько дней и знал, что она… не творение, она – тварь, она живет в Цветущей розе, она заходит в богатые дома с наступлением ночи и покидает их на рассвете, укутывая следы от поцелуев на плечах шалью, она даже смеет приходить в Церковь и стоять на коленях перед статуей Пророчицы. Тварь. Тварь! Она заплатит за свои злодеяния. Она проходит мимо меня, даже не удостаивая меня взглядом. Хорошо. Никто не способен рассмотреть Волю Создателя до того, как прогремит Его вердикт.
***
Город цепей укутывали теплые летние сумерки. Ветер с моря принес легкую прохладу и запах водорослей, смешивая его с ароматом туберозы, фиалок и ладана из садов Верхнего города, и все равно было жарко: вылизанная до блеска веками мостовая отдавала тепло, накопленное за день, стыли каменные стены, увитые плющом и диким виноградом. Со стороны церковного дворика плыл отголосок Песни. К этому времени в «Цветущей розе» обычно только начинали появляться клиенты, целитель же, напротив, спешил уйти, чтобы не столкнуться со знакомыми. В последнее время им просто не о чем было говорить, а на праздную развеселую болтовню у Андерса попросту не было сил. Впрочем, сейчас он все еще сидел в подсобном помещении за барной стойкой в компании Коры и мадам Лусины. На деревянном ящике, заменявшем ему стол, стоял кувшин с водой, половину которой он только что выпил. Девушка, которая попыталась избавиться от нежелательного ребенка сама при помощи крючка из проволоки, едва выжила – Андерс отругал её, Кору, Лусину и всех, кто попался под руку, что допустили эту ситуацию. Магических сил осталось только чтоб залечить порез от ножа на лице эльфа и больше, по счастью, магических вмешательств не требовалось – Адриано был рад паре выходных дней, которые целитель ему настоятельно рекомендовал взять, Деньер посчитал что сломанный нос и сочные синяки под обоими глазами только усиливают его гномью харизму и сбежал работать («с вами приятно поболтать, но дамочки сами себя не вылюбят»), а сам Андерс задержался поболтать с мадам. И, как оказалось, не зря.
— Может, в Церкви завелся очень симпатичный и очень убедительный брат, — предположил маг, сам себе не веря. В пальцах он вертел небольшую записку, написанную темно-красными чернилами на куске дешевой будто промасленной бумаги.
— Тогда скорей уж сестра, — вздохнула мадам, разбавляя водой из кувшина вино в своем бокале, — Констанц пользовалась большим успехом у мужчин, но если выбор был за ней – предпочитала женщин.
— Или сестра, — согласился Андерс, вторя ей вздохом. Что-то в этой записке казалось ему неправильным. Не столько в том, что проститутка писала мадам о своем желании покончить с блудом и обратиться к Создателю, чтобы молить о прощении остаток своей жизни – скромной, благочестивой и одинокой… нет, сама записка. Что-то в ней было не так.
— Но это не сработало бы с Майей, — заметила Лусина. Она выпила содержимое бокала залпом, как воду. Да уж, по такой жаре если не разбавлять вино водой напьешься пьяным раньше, чем взойдет над крышами луна, — Её женщины не интересовали совершенно.
— Майя тоже решила посвятить жизнь Создателю? – вскинул брови мужчина. Внутри зрел неприятный холодок.
— Да, месяц или два назад прислала такую же записку.
— Такую же? – переспросил Андерс. Ситуация начинала пахнуть скверно. Как скверно пахли лилии некоторое время назад.
— Почти, — отмахнулась Лусина, — Другими словами, но суть была та же, — она закатила глаза и фыркнула, — Бла-бла-бла, я осознала, что грешна, иду служить Создателю. Бла. Бла.
— Сама записка, я имею в виду. Такая же бумага, чернила?
— Вроде бы. Я не помню. Но у Майи, по крайней мере, не было на следующий вечер запланировано посещения любимого клиента!
— Так, — Андерс поднялся с места, — А больше никто не пропадал?
Некоторое время назад он слышал об очень паршивой истории. И во многом она стала возможной, потому что спохватились слишком поздно.   Он не думал, что уведомлять Хоука сейчас хорошая идея – у него достаточно дел, чтобы отвлекать его подозрениями (ладно, сознайся, ты просто не хочешь чтобы это в очередной раз оказался маг крови, а Гаррет потом мягко тыкал его носом, как нашкодившего котенка - видишь, видишь, вот, снова!) об очередной возможности появления очередного малефикара. Проклятье!

Луна уже взошла над морем, когда Андерс покинул «Розу». У него была информация о двух пропавших бордельных девушках и неподтвержденные слухи о, по меньшей мере, десятке исчезнувших уличных шлюх. Уличные шлюхи пропадали в Нижнем городе. Шлюхам из «Розы» платили за вызов «на дом» — обе девушки договорились о встрече на территории клиента, за обеими приходил мальчишка-посыльный с задатком и обе направлялись в район рынка Верхнего города. Андерс не знал, на что рассчитывал, когда направлялся к месту предполагаемой встречи Констанц и Майи с их загадочным клиентом, после которого обе чудесным образом уверовали в Создателя и оставили всю свою привычную жизнь – вместе со всеми вещами и сбережениями, которые почему бы было не отдать нуждающимся, раз уж на то пошло?..  Вряд ли этот «клиент» торчит там и ждет белобрысого целителя, чтобы пояснить, что произошло.
Он обошел пустую площадь по кругу. Ветерок колыхал навесы над пустующими прилавками, приторно пахло подгнившими фруктами. Андерс поднялся на балкон, с которого открывался вид на всю площадь, постоял у перил, опираясь на них ладонями и глядя вниз. Холодок в животе разрастался, усиливая ощущение тревоги. «Это не наша работа. Это может быть маг. Мы видели такое. Мы знаем, к чему это может привести. Я знаю. Мередит взбесится. Хоук взбесится. Еще один повод говорить, что маги опасны. Ты же не собираешься… прикрывать его? Нет, тысячу раз нет. Если это так… Он получит по заслугам. Он получит справедливое наказание. Мы об этом позаботимся».   
Андерс спустился с балкона и прошел к ступеням, идущим в Нижний город, когда его осенило.
Вот что было неправильно в записке! Бумага! Это не дорогой пергамент и даже не тонкая бумага для записей, которой пользуются от Церкви до Круга, это больше похоже на… Андерс достал из кармана обе записки. Так и есть. Оберточная бумага. В такую заворачивают свежий сыр и сырое мясо. Таинственный брат/сестра работают на церковной кухне? Ага. В это даже смешно как-то поверить. Маг раздосадовано дернул щекой и направился по ступенькам вниз. В нижнем городе мясо можно купить на рынке – обрезки и кости лежат сваленные кучей, привлекая мух и распространяя удушающий запах. Но лучшие куски вырезают, взвешивают, и заворачивают в промасленную тонкую коричневатую бумагу, прежде чем отправить с доставкой в Верхний город, только в одном месте. На скотобойне.
Метафизический запах лилий сменился запахом крови и подгнившего мяса. Метафизического же. Стоя на пустом рынке, он еще раз подумал о том, чтобы обратиться к Хоуку.
Нет. Не надо.
Мысль была тяжелой и ощущалась как толчок в ребра – изнутри.
Чужая мысль. Собственная. Не важно.
Андерс спрятал записки в карман и направился в сторону скотобойни. Один. Только проверит. Только посмотрит. Убедится, что дело стоит внимания. Вовсе не обязательно собирать целую толпу, чтобы проверить складские помещения, где каждый день убивают десятки животных. Что вообще может пойти не так ночью в этом прекрасном, прекрасном городе?..

Отредактировано Anders (2019-03-27 17:47:24)

Андерс спускался по ступеням в Нижний город, когда cо стороны "Висельника" вывалилась пьяная развеселая компания. Маг тотчас замер и шагнул в тень, предпочтя остаться незамеченным - он не боялся за собственную жизнь и совершенно точно не боялся за кошелек, для ночных разбойников Верхнего города он был слишком мелкой целью, а в Нижнем его знали и не трогали, но он не хотел встревать в беседу и корректно отказываться от предложений выпить/сходить в эльфинаж посмотреть насморк чьей-то бабушки/вылечить ТУ САМУЮ болезнь, только быстро-быстро, прямо сейчас, очень надо, док.  Компания постояла, бурно и шумно определяя следующую точку назначения и наконец двинулась в сторону эльфинажа. Андерс усмехнулся, услышав донесенный эхом мотив знакомой песни и направился по своему маршруту, мимо пустых рыночных рядов, подсвеченных окон, запертых дверей, кислых запахов и отдаленных голосов.
Интересно, подумал Андерс, кто придумал "украшать" края ступеней заостренными кольями? Этот город и без того хочет убить каждого, кто имел неосторожность сюда приехать или здесь родиться.

Целитель заметил знакомую ссутулую фигуку эльфа еще издали - белоснежные в лунном свете волосы и рукоять огромного меча в ножнах за спиной не оставляли ни единого шанса обознаться.
Серьезно?
Киркволл безобразно огромен - столько улиц, тупиков, подворотен, домов, и надо было встретить именно его. Именно здесь. Эльф, судя по всему, был один, как и Андерс. И, как и Андерс, двигался в направлении скотобойни, до которой оставалось всего-то - зайти в арку, пересечь небольшую площадку и подняться по ступеням. Мужчина замедлил шаг, чтобы не столкнуться с эльфом в проходе, но уже спустя полминуты понял, что это он совершенно точно зря. Вероятно, Фенрис его засек точно так же. И вероятно, готовит теплый прием. Чего ждать от бывшего раба, ненавидящего всех магов (ладно, за исключением разве что Хоука, но тот со своим единорожьим обаянием нравится, кажется, даже Мередит), Андерс предполагать не брался. Рискнет ли попытаться по-тихому задушить и бросить в подворотне "так и было", или здравого смысла хватит не лезть без команды?
Да и демон с ним, - решил Андерс. Страха эльф не вызывал. Злость и глухое раздражение - с лихвой, но всерьез опасаться Фенриса маг принципиально считал ниже своего достоинства.

Лезвие почти коснулось шеи. Андерс рефлекторно вскинул подбородок и застыл, держа пустые ладони вскинутыми. Он кожей ощущал холод стали, и, почти физически, всем своим существом - напряжение и злобу, исходящие от эльфа. Во всяком случае, так ему казалось.
- Я тоже рад тебя видеть, - даже не пытаясь звучать вежливо, фыркнул Андерс,  - Думаю, спрашивать, какого рожна ты здесь забыл, бесполезно, - он покосился на него, не поворачивая головы и - показалось, нет? Увидел тень растерянности на смуглом лице эльфа.
По внутренним ощущениям Андерса, Фенрис напоминал человека, вынужденного терпеть невидимый ледяной душ и при этом не орать. Круглосуточно. Тугой комок нервов, боли и злобы. Впрочем, даже это ощущение не заставляло его относиться к парню лучше. Собак вот Андерс тоже жалел и иногда исцелял, но любить их при этом считал совершенно не обязательным.

Андерс округлил глаза. Причин было несколько - во-первых, эльф почти сразу убрал свой двуручник, отказав себе в удовольствии безнаказанно поугрожать магу, а во-вторых - он начал говорить. Много говорить, учитывая его обычную молчаливость и угрюмость. Этот день можно было бы внести в церковный календарь как большой праздник, не иначе. Снисхождение зачатков святого духа разума на маленького эльфа. Возрадуйтесь, братья и сестры, ибо близок час когда Создатель снова снизойдет к нам! Ура. Ура.
Потом, когда до него все же дошло о чем именно говорит Фенрис, выражение лица мага сменилось на менее удивленное и более обеспокоенное.
- Вообще-то слышал, - чуть сощурившись, ответил Андерс, - Только не в лечебнице, а в "Розе". Был там сегодня, Кора рассказала, что две девушки вдруг воспылали желанием уйти от разгульной жизни и посвятить себя Создателю, - он не стал уточнять, зачем был в борделе, на самом деле просто даже в голову не пришло, что могут быть какие-то варианты кроме как по делам целительским. Андерс в последние годы крайне негативно относился к таким явлениям как выбор без выбора и проституцию полагал одним из таковых. Он видел изнанку борделя, видел синяки на телах и лицах, царапины, разрывы тканей и видел, чем заканчивают девочки, которые "сами сделали свой выбор, никто их не заставлял". Ну да. Никто. Угу, - В общем, по мнению мадам у обеих не было причин уходить, их ждали клиенты и ни одна из них не отличалась особой религиозностью. Короче... - Андерс сунул руку в каман, выискивая два злополучних письма, написанных на промасленной бумаге, - Вот. Обе написали письма. Одна на днях, вторая что-то около месяца назад, - он протянул Фенрису оба, не слишком надеясь, впрочем, что скудного освещения эльфу хватит, чтобы прочесть их, - Содержание писем очень похоже, но суть не в том. Посмотри, на что похоже?.. - целитель склонил голову к плечу, ожидая, придет ли Фенрис к тому же выводу, что и он сам часом ранее. Может быть, сейчас окажется что в такую же бумагу заворачивают рыбу в порту.
Ну да, конечно, и Фенрис оказался именно здесь, именно сейчас, именно с тем же вопросом - совершенно случайно, - подумал Андерс.
- Либо мы ищем одного и того же человека, либо... - он развел руками и чуть поджал губы, демонстрируя отсутствие иных вариантов.

...человека. Мага. Вероятно, мага. Вероятно, это еще раз убедит его...
НЕТ. Почему каждый проклятый психопат должен быть магом? Тот сынок судьи не был ни одержимым, ни даже магом, он был злом сам по себе, почему ты изначально подумал о маге, Андерс, почему?!
Гнев Справедливости - или собственный, направленный на себя самого? - уже не важно, обжег внутренности едкой кислотой. Андерс умолк, злясь на себя, на Фенриса - и снова на себя - ему сейчас никак не избавиться от компании эльфа, и разумеется, тот все расскажет Хоуку, и если это действительно маг, то его ждет еще пара недель напоминаний и подколок об этом. Как будто, вашу мать, он тут единственный кто швыряется огненными шарами. Ну и огр с ним. Главное ведь, чтобы преступник был найден и понес наказание, так?

Андерс мог только догадываться, о каких "отвратительных ингредиентах" говорит Фенрис, но внутренне его передернуло. И вместе с тем, эльф пришел к схожему выводу, пусть и с другой стороны.
- Это промасленная упаковочная бумага. И я встречал её в Киркволле, - кивнул Андерс, - В неё мясо заворачивают. Обычно, здесь. Режут, заворачивают и отправляют по лавкам верхнего города или прямой доставкой на дом.
К идее о том, что это могут быть тевинтерские охотники за рабами (ну или кусками людей), Андерс отнесся скептически. Он успел ознакомиться с их манерой работы и ни разу на его памяти те не думали о том, как будет воспринято исчезновение человека. Хватали того, кто был им нужен и дело с концом. Южане для имперцев, казалось, не были даже людьми в привычном понимании слова. Так. Животные.
- Ты знаешь своих соотечественников... да и всю эту работорговческую "кухню" лучше, - произнес маг, - Скажи, стали бы тевинтерские наемники тратить время на написание таких писем? На кусках упаковочной бумаги? Разным почерком?.. А он тут разный, - он кивнул подбородком на письма в руках эльфа, - Или просто сгребли бы всех, кто им нужен, и отчалили бы в направлении дома?..
Вся ситуация сейчас казалась Андерсу нереальной. Кажется, никогда еще они с Фенрисом не говорили друг другу столько слов - и без единого оскорбления. Этот день точно заслуживает быть внесенным в календарь.
- Мне кажется, что это все работа кого-то местного. Кто заинтересован в том, чтобы на него не вышли, иначе не стал бы тратить время на подстраховку. Что известно о пропавших в Нижнем городе... девушках? Проститутки - старые, молодые, люди, эльфки, кто?.. - спросил Андерс, хотя понимал, что время, которое можно было потратить на разговоры, подходит к концу. Если - вдруг! - Констанц еще жива, то стоило поторопиться. В том, что "пропавшей" месяц назад Майи среди живых нет, целитель практически не сомневался, -  Как часто они пропадают?
В "Розе" между исчезновениями прошел месяц, - рассуждал мысленно маг, - возможно, этот промежуток был заполнен как раз уличными девочками... а, возможно, нет. Возможно тут реально работает целая ганза тевинтерских наемников. Да уж, варианты один другого краше - тевинтерские головорезы, спятивший маг, просто психопат, находящий удовольствие в чужой боли. Андерс хорошо помнил сына судьи и его демонов. А ведь многие действительно могли бы посчитать - ну и что тут такого, что мальчик так "развлекается"...
Люди сами все портят - все, до чего могут дотянуться, они искажают все собственной гордыней, похотью, алчностью, тщеславием, и обвиняют в этом других, всегда виноват кто-то другой, но только не ты, - думал Андерс, и мысли его пахли рассеянным светом Тени. Нет, не его мысли, но сейчас он даже не обратил внимания.