- Дай мне вина. В горле пересохло. Ну у него и огромный...
Девушка закатывает глаза, густо подведенные, с такими ресницами, что на них можно летать и кривит пухлые губки, вокруг которых размазалась помада и что-то ещё, о чем Лелиана не то что бы очень хочет знать.
Она только споро подхватывает кувшин под донце, тот тяжёлый, полный, и торопливо льет в простенький деревянный кубок, стараясь не расплескать ни капли. На прошлой неделе она пролила всего ничего, а получила такую выволочку, что до сих пор вспоминает. Нужно быть аккуратнее, девочкам и правда тяжёлым трудом даются деньги на вино.
Она бы не смогла.
Что угодно смогла бы, а это - нет.
Другие девицы давятся смехом за столиком, пока Лелиана подливает и им немного вина, а та, что только что вышла от клиента, Лилия, уже старательно подкрашивает губы, стирая следы бурных утех.
Днём клиентов не так много, разве что забегают постоянные или просто случайные пташки, самое благостное время.
Закончив с вином, Лелиана уже собирается было уходить, как одна из девушек, Роза, тянет ее за руку.
- Да посиди с нами, мадам ушла, она и не узнает.
Мадам здесь боятся, у нее крутой нрав, но, по-своему, добрый. Лелиана ее даже самую малость жалеет, зная, что Маржолайн не поскупиться использовать добытые здесь секреты в своих целях. Но если бы мадам того не заслуживала, Марж бы ничего ей не сделала, это Лелиана знает точно.
- И правда, - соглашается она и садится, отставив свой поднос и подтянув на коленки непривычно короткое платье.
Пусть она и не обслуживает клиентов по-настоящему, но местная одежда, конечно, вгоняет ее в краску. Слишком коротко, тесно, неудобно, слишком много рюшей и сетки, и вовсе не понятно, как такое можно носить в трезвом уме.
Не говоря уже о том, что Лелиане совершенно непривычно постоянно видеть собственные голые коленки.
-...И тут я ему говорю... - они снова смеются, но девушка их уже не слушает, думая о своем. Мадам ушла, а это значит...

Разумеется, зацепиться подолом этой возмутительно короткой юбки за шкаф в кабинете мадам, было самым глупым, что Лелиана только могла сделать в своей жизни.
Услышав, как трещит шелк, она сначала выругалась себе под нос одним из тех острых словечек из арсенала Маржолайн, услышав которые леди Сесиль точно упала бы в обморок. И потратила лишние пару минут на то, чтобы скрыть следы своего шелкового присутствия в чужих делах. Ровно те фатальные пару минут, что отделяли ее от патруля стражи.
На площади, где стоял бордель, под утро стража дежурила особо рьяно: можно было поймать какого-то пьяного, но не слишком известного аристократа, а потом и растрясти его на звонкие монеты за молчание. Стражники Вал Руайо обходили бордель по всему периметру, потом становились на площади, под магическим фонарем и оставались там минимум на час, изредка снова обходя здание вокруг. И именно этот самый момент, когда стража должна была отойти на обход, Лелиана и проворонили со своей юбкой.
Стражники возвращались, она слышала голоса, ворчание одного из них.
Выхода с этой стороны больше нет, если ее увидят лезущей из окна верхних этажей борделя, то будет скандал, который Марж никогда ей не простит.
Спуститься вниз тоже нельзя, девочки точно видели, что она ушла несколько часов назад, она специально так сделала, чтобы отвести подозрения. И сейчас, заметив ее в борделе, они могут что-то заподозрить.
Лелиана замирает, стоит у окна, прижимая к себе кожаную папку с документами.
Как говорила Марж? Выход есть всегда, нужно только его увидеть...
Чердак.
Она улыбается в темноте - этот план она отмела, когда готовилась к своей авантюре, но сейчас была крайняя мера. Лестница вела на верхние этажи, там, где на самом верху был сделан небольшой балкон для летних посиделок в жаркое лето, где клиентам подавали холодное вино и закуски.
Но сейчас было не так уж жарко, там точно никого не было.
Оставалось только подняться наверх, перебраться на крышу соседнего дома, где многие девочки снимали комнаты, там, Лелиана знала, всегда была довольно неудобная, расшатанная, наружная лестница. Но большего ей и не требовалось.
Она придержала дверь, чтобы та не скрипнула и выглянула на лестничную площадку.

Меньше чем через пятнадцать минут Лелиана наконец-то спускается с лестницы, аккуратно отряхивая с юбки щепки и пыль.
Теперь - домой, в ванну с розовым маслом и никаких больше лазаний по чердакам.
А если Маржолайн будет в хорошем настроении...
Лелиана улыбается мечтательно, накручивая на палец локон. Если та будет в дурном настроении, она придумает, как это исправить. Обязательно.
Главное никого не встретить по дороге. И ни во что не ввязаться. Ни во что.

Отредактировано Leliana (2019-03-14 20:41:20)

Дают – бери, бьют – беги.
Лелиана – выкормыш орлесианской знати. Как это ни забавно, но она, дочь служанки, никогда не жила в нищете и нужде. Ни в Ферелдене, давно, когда она была еще совсем маленькой, ни позже, в Орлее.
Так что эти волшебные правила выживания на улицах она знает только из приключенческих романов с полок библиотеки, да еще, может быть, самую малость, из общения с теми, с кем работает Маржолайн, а та работает ну совсем уж с неромантичными людьми. Чаще всего.
Хотя Скетч и Таг ей нравятся больше остальных.
Но речь вовсе не об этом, а о причинно-следственных связях и их Лелиана, чаще всего, отлично понимает. У нее, все же, рефлекторно включается режим побега, едва она слышит крик в свой, как ей кажется, адрес.
Уж что-что, а бегать ее Маржолайн научила, долгими изнуряющими тренировками, пробежками утром, днем, вечером, хождением по битым стеклам и острой проволоке…
Как бы то ни было, Лелиана знает, что бывает с неосторожными бардами, пусть знает не на своей шкуре, по рассказам, но знает же. В ней включается какой-то пузыристый, шипучий кураж, как газированное вино, размешанный на страхе, адреналине и азарте.
В себя Лелиана приходит только на другом конце Вал-Руайо, запыхавшаяся, с розовыми щеками, прилипшими ко лбу от пота прядками волос и мокром от пота платье. Она опирается на стену, запрокидывая голову, переводит дыхание, сбившееся так, что легкие, кажется, слиплись в одно целое и прилипли к позвоночнику, а потом утирает пот со лба тыльной стороной ладони.
Пахнуть от нее теперь, конечно, будет как от конюха, и платье толком не отстираешь… но, с другой стороны, ей больше оно и не нужно, после того, как она принесет  Маржолайн данные, мадам едва ли останется на своем месте…
Но все равно его, конечно, ужасно, ужасно жалко.
Лелиана отвлекается от скорби по платью, которое еще полчаса назад ей страсть как не нравилось и заправляет мокрую прядь за ухо.
- А ты вообще кто такая? – Наконец-то интересуется она. – И зачем ты побежала со мной?

Лелиана, честно говоря, рассматривает свою неожиданную спутницу уже не одну минуту.
И, тем не менее, замечает уши только тогда, когда та сама на них указывает. Знаменитая внимательность барда дает сбой. Может быть, дело в том, что Лелиана еще довольно молода и неопытна (юна и глупа, если честно), а может быть в том, что окружение Маржолайн в большинстве своем эльфы и гномы, и Лелиана не видит в этом ничего необычного.
В конце концов, Скетч - эльф. А Таг - гном. И они ее друзья. И не то что бы при этом они сильно отличались от обычных людей, если не считать, конечно, пафосную орлесианскую аристократию. Так что то, что ее новая знакомая - эльф Лелиана бы пропустила мимо себя, обращая внимание на вещи куда более важные.
И зря.
Она задумчиво хмурит лоб. Эльфы, тут такое дело, в Орлее не пользуются особой популярностью, в этом ее новая знакомая совершенно права.
- А что ты унесла? - Интересуется Лелиана безо всякой задней мысли, рефлекторно поправляя прическу.
- Меня зовут Сольвейг, - без запинки отзывается она уже через мгновение. - Можно просто Соль.
Врать про имя она привыкла уже давно. Орлесианские маски - спасение и отрада для бардов, особенно когда в обед ты воспитанница леди Вассер в ворохе кружева, а ночью - опасный бард, гроза всего Вал Руайо. Ну, гипотетически.
Она давно уже приняла решение не раскрывать своего настоящего имени. Сесиль не нравится то, чем она занимается, это вызывает у немолодой женщины тревогу, но Лелиана считает, что все это просто предрассудки. В конце концов, опекунша сама познакомила ее с Маржолайн. Конечно, она не просила, чтобы Марж делала это предложение, от которого так сладко и совершенно невозможно отказаться, но это все мелочи.
Лелиана не хочет зря расстраивать пожилую леди, та и так грустит, когда она проводит с Марж слишком много времени. Знала бы Сесиль, что ее милая Лели почти два месяца работала в борделе, подавая вино, а вовсе не отдыхала в особняке в Монтсиммаре в окружении приятных молодых девиц и не менее приятных молодых юношей...
Лелиана встряхивает головой, рыжие чуть вьющиеся прядки взмывают в воздух.
- Ты не местная, да? Не из столицы, - она задумчиво осматривает спутницу со стремительно возрастающим интересом. - Ты не городская эльфийка, не чья-то служанка, но и не из местного сообщества бардов и прочих. Не из столичного. Но явно связана со всем этим.
Лелиана склоняет рыжую голову на плечо, как маленькая птичка и улыбается очаровательной, лисьей улыбкой, позаимствованной у Маржолайн. В ее глазах едва уловимо пляшут искры, словно крошечные демоны.
- Я тебе помогу. А ты расскажешь, что ты украла и у кого. Так легче будет помогать. Идет?