Конник в относительно густом лесу выглядел откровенно нелепо, именно поэтому Фейт подпустила его настолько близко к границе лагеря. Впереди лошади бежал, уткнувшись носом в землю, мабари. Говорила же она Карнааку, что остатки лагеря надо было выжигать к демонам. Но упертый васгот считал, что важнее помочь раненным и пострадавшим, а отходили они от бойни быстро и максимально… не аккуратно. И вот они, плоды этой не аккуратности, собака взявшая след и тащившая за собой — всадника. Лошадь шла практически шагом, а значит — их искали. Жаль, что голову всадника покрывал капюшон. Особо ушлых тевинтерцев Фейт научилась узнавать по лицам. Впрочем, этот вопрос решался одним выстрелом. Снять с головы ткань, не поранив человека, было легко и просто. Эльфка знала, что сейчас все ждут от нее сигнала — нападать или нет?
Мабари не выглядел, как те, что иной раз охраняли караваны и рабов. Слишком уж он был… домашний какой-то. Видно было, что животное жизнь потрепала, и все же… Нет, не походил он на тех тварей, что драли рабам глотки ради забавы хозяина. Фейт вздохнула, снимая с плеча лук. У нее была самая удобная позиция — на ветке дерева. Листва еще была зеленая, хоть ночи и стали холоднее, а значит служила отличным укрытием. Фейт всегда стреляла на выдохе, за это Олл на нее всегда ворчал, он-то стрелял на вдохе, и не верил, что на выдохе удобно. Метко пущенная стрела зацепила собой ткань капюшона, стягивая его с головы всадника, вынуждая остановиться. И только после выстрела девушка спрыгнула с ветки дерева на землю. Между ней и всадником, и что важно — псом, было приличное расстояние. Лук Фейт не стала убирать за спину, диалог в любой момент мог пойти как угодно и закончится чем угодно. Справа от нее зашуршали кусты и к ней присоединился Конрад. «Ну еще бы — фыркнула про себя эльфка, - ферелденец увидел мабари! Можно подумать ему Като недостаточно».
- Куда путь держите, господин хороший? - Фейт напряженно вглядывалась в лицо всадника. Отчего-то оно ей казалось смутно знакомым. Не так знакомым, когда ты видел человека пару раз в своей жизни, а так когда только слышал о нем, но никогда не видел. - Тропинку часом не спутали? Большак лежит в другой стороне. Вы б разворачивались… Здесь чужим не рады.
Конрад просто молча стоял рядом и чуть наклонив голову разглядывал пса, оружия не вытаскивал, но его напряжение ощущалось практически физически.
Рис не любил чужих и их почти никогда не пускали во временный лагерь, что уж говорить о постоянном, который находился далеко отсюда. Даже редкие заказы, не связанные с работорговцами, Рис брал в мелких деревеньках через пятые руки, стараясь лишний раз не показываться на глаза людям. Исключением были в основном трактирщики, с ними он иной раз долго говорил о чем-то, выспрашивал. Наверняка, Фейт была уверена в этом, про того ферелденца, которого искал. «Большое бородатое ферелденское чудовище, которое не имеет ни сердца, ни здравого смысла, - обычно зло ворчал Рис, стоя возле котелка вечером. В лагере всегда готовили посменно. - На лице красная полоса, рядом постоянно мабари вертится. Встречу — на метр зарою в землю». А уж как командир крыл этого неизвестного мужика после третьей кружки подогретого вина — заслушаться можно было. Но Фейт-то видела, что это напускное, от отчаянья и тоски, ведь проще злиться, чем горевать. Эта тоска прослеживалась в каждом движении командира, в каждом взгляде направленном в закатное небо. Рис тосковал и… ждал, продолжал искать, не смотря на то, что устроил здесь, на границе.
Фейт внимательно разглядывала конника. Жизнь его, как и пса, очевидно потрепала. Это был крепкий мужчина, который достаточно уверенно сидел в седле. Оружия девушка не заметила: ни меча, ни лука,- это было странно, не сказать подозрительно, но уж что-то, а прятать оружие сейчас умели все. Легкий тычок под ребро, вывел девушку из состояния наблюдательной задумчивости. Эльфка кинула сердитый взгляд на Конрада, а тот просто кивнул головой на всадника. Без относительно лошади - это был реально крупный мужчина, с бородой на лице. Фейт замерла, судорожно сжав лук. Это либо отличная ловушка — они насолили многим ганзам, либо Создатель и правда бывает милостив к своим грешным детям. "Если он сейчас заговорит с ферелденским акцентом, - эльфка выдохнула сквозь сжатые зубы, - я реально уверую".

Отредактировано Fenris (2018-11-13 17:28:53)

Фейт удивленно уставилась на конника, а потом расхохоталась в голос. Смех у нее был не очень приятный, каркающий, режущий ухо. Конрад только поморщился, глядя на то, как эльфка от души хохочет.
- Ты прям как в койку ко мне пролезть пытаешься, - утирая слезы ответила девушка. - Прям не мужик, а сказка…
- Кто о чем, а ты о койке, - наконец-то подал голос Конрад. - Наш командир… не любит чужаков. И мы… вот так просто с дороги никого не берем…
- Ой, да, ладно, - Фейт быстро убрала лук за спину и хлопнула напарника по плечу, - не берем мы просто так с дороги. Берем, - эльфка с любопытством посмотрела на всадника, потом на его пса, - мужик крепкий, песель тоже, лошадка ничего. Не сгодиться в бою, так есть и другие способы помочь бедным разбойникам…
- Дурная баба, - коротко и как-то очень горестно вздохнул Конрад. - Ты хочешь его вот так провести в лагерь? А если…
- Что если? Вариантов три. Первый: он остается с нами, как полезный участник в отряда. Второй: он остается с нами, как относительно полезный участник отряда, будет, например, лекарю нашему помогать. Третий вариант: командир его убьет, если что-то пойдет не так. Ты же знаешь, что у него это… просто.
- Пугающе просто, - согласился Конрад. - Ну, смотри, если что-то пойдет не так, командир сначала его убьет, потом тебя покалечит. Тут ты права, у командира с этим — просто, - мечник перевел взгляд на конника,  - Ладно, парень, считай, что ты начал партию в «алмазный ромб». Дальше на коне ты не проедешь, так что слезай с лошадки. Она, - Конрад кивнул на эльфку, - отведет тебя до лагеря, там переговоришь с командиром. Он у нас не самый простой э… - тут уже Фейт толкнула ферелденца под ребра. Обычно они старались не распространяться о том, что командиром отряда, что так успешно потрошил работорговцев несколько месяцев был эльф, - человек. Если договоришься, будет тебе и помощь, и поддержка, если — нет… Можем обещать только не особенно мучительную смерть. Собаку только далеко не отпускай, в лагере уже есть мабари, встреча может выйти не радостной, - с этими словами Конрад ушел обратно в кусты, оставляя Фейт один на один с незнакомцем.
- Ну, пойдем, - эльфка кивнула головой, приглашая следовать за собой. Она не была уверена, что это действительно тот человек, которого так долго и так, чего скрывать, безуспешно искал Рис, но в любом случае рискнуть стоило. Ее папа всегда говорил о том, что лучше сделать и потом жалеть о сделанном, чем не делать вообще ничего. Ну, и, в конце-концов, у Риса действительно был короткий разговор всегда: либо да, либо нет. Отряд почти полностью состоял из бывших рабов. Из просто прибившихся были только лекарь, которого они спасли от какого-то демонического дерьма и мабари, которую откуда-то на своих руках притащил сам Рис. Собака, правда, попалась какая-то совершенно неблагодарная и вместо того, чтобы выбрать хозяином командира, привязалась к Карнааку. Фейт находила это крайне несправедливым, но ничего с этим поделать не могла.
Дорога до места, где они встали лагерем, пролегала через невероятный бурелом. Пройти такой без сопровождения было очень трудно. Ветки цеплялись за плащи, а корни деревьев, словно бы, сами кидались под ноги, норовя зацепить за стопу и уронить. Однако, за этой относительно непроглядной чащей скрывалась очень уютная поляна, на которой стояло десятка два палаток, а рядышком паслось несколько лошадок.
Отдыхавшие в лагере бойцы повскакивали на ноги при виде Фейт и ее спутника.
- Фейт! - прогрохотал Карнаак, с тревогой оглядывая эльфку и неизвестного ему человека. - Какого демона здесь посторонний?
- Это гипотетически полезный участник нашей банды. Он столько всего умеет. Не мужик — сказка! - девушка дернула плечом и уставилась васготу прямо в глаза. - Карнаак, командир у себя?
- У себя, где ему еще быть. Ты — безрассудная девка, которая тащит все подряд, - Карнаак недоверчиво оглядывал спутника. - Надеюсь, что все обойдется без глупостей. Командир… - васгот недоговорил, а Фейт этого и не надо было. Она прекрасно знала, что не так с командиром. Рис спал плохо, настолько плохо, что иной раз ей казалось, что еще чуть-чуть и он сможет уснуть в разгаре боя. Эльфка много раз видела сидящим его у медленно остывающего костра. Рис молча ворошил угли и изредка горько вздыхал. Это всегда очень удручало Фейт. Ей очень хотелось хоть как-то помочь командиру, который когда-то очень сильно помог ей.
Палатка Риса стояла несколько отдельно от остальных. Вид у нее был потрепанный, но на ткани все еще проступал рисунок в виде дракона.
- Жди здесь, - Фейт махнула рукой своему спутнику и зашла в палатку. Впрочем, это не означало, что не званный гость остался без  внимания. Весь лагерь смотрел на него — пристально и настороженно.
Сначала из палатки вышла Фейт. Выражение ее лица было несколько обескураженным, но она ничего не сказав, прошла мимо, направляясь к своим. Следом вышла мабари, которую порядком изуродовали какие-то сволочи. У собаки не было одного уха, а на задней левой лапе все еще нарастала новая кожа. Мабари остановилась возле палатки и осторожно начала нюхать незнакомцев, близко, правда, не подходя. И последним из палатки вышел… Фенрис.
Эльф в принципе никогда не выглядел хоть сколько-нибудь отъетым, а сейчас даже при беглом его осмотре было видно, что скулы на лице проступили настолько, что  казалось еще чуть-чуть и они порвут кожу. Под глазами у него залегали синяки.
Фенрис очевидно отдыхал после трудного боя, он вышел без доспеха, в красной рубахе, которая была ему определенно очень сильно велика. Волосы, порядком уже отросшие, да так и необрезанные, были собраны в очень не аккуратную косу, перехваченную алой тканью. Эльф стоял и смотрел на своего незваного, нежданного и негаданного гостя, медленно сжимая и разжимая кулаки.
- Ну… проходи, - Фенрис резко развернулся, коса со свистом рассекла воздух, слетая с плеча — за спину, очевидно очень сильно напряженную. Эльф чуть прихрамывал, когда заходил обратно в палатку.
Внутри было достаточно пусто: лежак, возле которого было раскидано несколько книг; ткань, на которой, за не имением стойки, лежали идеально вычищенные доспехи и меч, и некоторое подобие стола — с картой и какими-то бумагами. Вот этим вот подобием стола Фенрис и отгородился от своего гостя.
- Ну… здравствуй, Хоук, - эльфу было тяжело говорить, его изнутри жрала такая буря эмоций, что тронь его этот чертов хренов гребанный маг, Фенрис бы показал ему не только, где порождения зимуют. Тоска, одиночество, ярость, бешенство, радость — все это стало одним единым целым. На Хоука было больно смотреть. Эльфу-то по наивности казалось, что он отлично помнит как выглядит это безалаберное безмозглое чудище, которое взяло и вот так с ним поступило, но реальность оказалась намного краше. Фенрису одновременно хотелось и коснуться Хоука, и удавить его на фиг. - Какими судьбами в наши края?
На самом-то деле говорить эльфу совершенно не хотелось, он неимоверное количество раз представлял эту встречу, но реальность… реальность была такова, что Фенрису хотелось: орать, трясти этого придурка, что яблоню по весне, возможно, даже врезать ему. В общем, что угодно только не конструктивный диалог. И бесполезно было говорить самому себе, что злиться нет никакого смысла. «Скажи спасибо, что живой», - шептал ушлый внутренний голос, пока Фенрис разглядывал Хоука. Тот очевидно похудел и тоже выглядел не самым лучшим образом, а значит, что-то случилось. И вот на этом «что-то» эльф спотыкался, а злость поднималась с небывалой силой. Это «что-то» случилось без него!
На языке у Фенриса вертелось бессчетное количество слов, которые не могли пока что обрести форму, поэтому все что оставалось — смотреть и сжимать кулаки. Хотя, эльф не исключал того, что вот прям сейчас, не выдержав накала внутри самого себя, он запустит в Хоука столом. Просто так, потому что может.

Отредактировано Fenris (2018-11-13 22:07:40)

Стоило только Хоуку сделать шаг, как Фенрис машинально сделал два шага назад, увеличивая расстояние между ними, стараясь сохранить дистанцию и, как ни странно, собственное шаткое самообладание. Попытаться придушить Гаррета прямо сейчас определенно было бы не кстати.
Высказать Фенрису хотелось много, но мысли путались, а язык и вовсе онемел. Можно было сколько угодно думать о встрече холодной ночью, уткнувшись носом в чужую рубашку, которая еще чуть-чуть, но пахла терпким кардамоном и свежей сосновой стружкой. Можно было сколько угодно размышлять о том, что сказать при встрече — в бесконечных переходах между временными лагерями и основным. Можно было сколько угодно вспоминать, глядя на остывающие угли, на холодное утреннее небо. Можно было делать много всего, но…
- Встреча с тобой — это самое важное, что было в моей жизни, Хоук, - Фенрис с трудом узнал свой собственный голос, настолько тихо и пришибленно он прозвучал. - Обещай, что не умрешь. Я не смогу без тебя жить. Я этого… не вынесу… И ты — пообещал, не так ли? - растерянность медленно сползала с эльфа, уступая место злости. - Только для того, чтобы… Сначала я получил письмо Варрика, и только потом — твое. Честно говоря, я не ждал, что все будет в этой чертовой Инквизиции спокойно, но… А ты… Меня столько раз разворачивали Стражи, не давая подойти к Вейсхаупту ближе, чем на день пути. А последняя встреча с ними чуть и вовсе не кончилась бойней… Я ждал тебя на границе, как собака, который сказали сидеть и ждать, когда хозяин вернется… Я искал тебя, ждал тебя, верил… А потом перестал: и ждать, и верить, - но все равно искал. Я… - Фенрис коротко мотнул головой, словно сгонял с себя что-то. - И вот ты здесь… Какого демона, Хоук? Во что ты влез и почему нельзя было это сделать вместе со мной? - последний вопрос был тем самым, который не давал покоя Фенрису весь этот год. - Я не фарфоровая статуэтка, Хоук. Меня создали для того, чтобы я убивал. Я умею убивать и меня сложно убить. И ты это знаешь! - голос эльфа уже не звучал тихо и пришибленно, о, нет, это было шипение разъяренной змеи, которая еще чуть-чуть и бросится в атаку. -  А ты меня…
Фенриса терзали эмоции, которые нельзя было выразить словами, их попросту не существовало в этом мире. В несколько быстрых, нервных шагов эльф оказался рядом с Хоуком, хватая его за ткань плаща, заставляя нагнуться ближе к себе. Чертов безмозглый маг все еще одуряюще прекрасно пах кардамоном и свежей сосновой стружкой. Ткань под пальцами эльфа трещала, а лириум в клеймах, то и дело коротко вспыхивал. Фенрис сильнее дернул Хоука за плащ, заставляя нагнуться так, чтобы их лбы соприкасались.
- Обещай мне, ты, скотина, что больше так со мной никогда не поступишь, - эльф все еще шипел. - Я предпочту умереть рядом с тобой, чем жить не зная, что с тобой случилось и где ты подох. Я хочу прожить с тобой все: горе, радость, взлеты и падения, и смерть, демон тебя задери, я тоже хочу встретить рядом с тобой. Не поступай так со мной больше, не надо… - Фенриса от напряжения, от невозможности нормально выразить свои чувства и эмоции словами просто потряхивало. - Я ненавижу тебя, Гаррет Хоук. Ты разбил мне сердце. Захочешь сдохнуть, попроси меня помочь тебе. Я тебе в этом не откажу… - эльфа вело от злости, от радости, от счастья. Он не мог подобрать нужных слов, не мог собрать их в правильную фразу, которая смогла бы объяснить все. Поэтому вместо слов, Фенрис коротко и без размаха, как когда-то научил его Конрад, заехал Хоуку лбом в переносицу. Удар был не сильным, у эльфа не было намерения сломать Гаррету нос, только лишь выразить глубину собственных эмоциональных переживаний. - Te semper amabo, adore… - эта фраза прозвучала глухо, потому что Фенрис ткнулся носом в хоуково плечо, а потом разжав пальцы на ткани плаща, легко оттолкнул от себя мага. - Но это не значит, что я не злюсь, что я не в бешенстве. Я хочу знать все: с самого начала и до самого конца, - эльф одарил Гаррета мрачным взглядом. - Без утайки, без умалчивания подробностей. Мне кажется, что я это заслужил… - впрочем, беглого взгляда на Хоука было достаточно, чтобы Фенрис чуть смягчился. - Нос сильно болит? И нет, я не буду извиняться, ты это более, чем полностью заслужил, - внутренний накал уже шел спад, щедро выплеснутый на мага. В первые за несколько месяцев Фенрис ощущал, как спадает напряжение с его плеч, как становится легче дышать. А всего-то надо было, чтобы одно ферелденское недоразумение наконец-то объявилось.

Фенрис уже даже не злился. И сил не было, и не хотелось, потому что, ну, какой толк-то в этом? Было — и прошло. Они оба сделали выводы из этой истории и теперь подобная ситуация никогда не повториться. Фенрис искренне считал себя уже слишком старым для подобных переживаний.
- Фенрис, Фенрис, - немного ворчливо и очень смущенно отозвался эльф. Он все еще не очень был хорош во всех этих эмоциональных проявлениях — терялся и начинал ужасно стесняться, когда кто-то проявлял рядом с ним свои чувства. Вот и сейчас Фенрис медленно, но верно краснел — от щек до самых кончиков ушей и острых ключиц. Столько лет прошло, а собственная значимость для Хоука до сих пор казалась чем-то невообразимым и все еще немного (а иногда и много) смущала.
Взгляд Гаррета выворачивал фенрисову душу наизнанку. Им обоим было одинаково плохо и одинаково страшно весь этот год, одинаково неуютно друг без друга. Когда-то такая жажда присутствия чужого человека (и, о, ужас, Создатель, мага) в своей жизни — пугала Фенриса. Когда-то, но не сейчас, только не сейчас.
- В бой идет герой отважный, - тихо выдохнул Фенрис, упираясь ладонями в чужие плечи, сжимая их пальцами, - рушить мельницы и башни… - он не совсем помнил эту смешную песенку, которую всегда на долгом переходе, напевал под нос Конрад. - Ну, а мне милей дорога дурака, да… Гаррет?
Фенрис редко звал любовника по имени вне кровати, уж слишком это было личным по скромному эльфскому мнению. Магу с фамилией повезло, она была короткой, емкой. Ее можно было рявкнуть в бою или задумчиво протянуть во время общей пьянки, да, хоть в том же «Висельнике», а можно было ею одной выразить все свое отношение к ситуации в целом.
Смотреть на Хоука сверху вниз было отвратительно непривычно — и это не раздражало, это просто угнетало. Фенрису нравилось быть на равных, и сейчас глядя на человека, которого любил сверху вниз, эльф чувствовал себя почему-то статуей Андрасте. Только статуи — каменные, а он же живой, а раз живой — зачем так?
Фенрису было не просто опуститься на колени — настолько крепко вцепился в него Хоук — но все же у него это получилось. И вот только сейчас можно было обнять — правильно — перехватывая руками со спины, цепляясь пальцами за чужую спину со всей силы. И только сейчас стало возможным ткнуться носом в хоукову шею и снова ощутить аромат пряного кардамона. Только сейчас это было верно и правильно. Сейчас, когда все сильные, терзавшие столько времени эмоции — схлынули, оставляя после себя только ровную, полную счастья твердую уверенность в том, что все будет хорошо. С этого момента и до самого конца.
- Te semper amabo, adore…- Фенрис мягко прикоснулся губами к шее Хоука. Это прикосновение не несло в себе никакого подтекста. Оно было просто подтверждением того, что происходящее реально, что это всё — на самом деле происходит здесь и сейчас. И что никто из них больше не проснется в холодном одиночестве, судорожно сжимая ладони в кулаки. Было — и прошло. -  Te semper amabo… - У Фенриса не получилось говорить о самом важном на торговом, не складывались слова так как надо. А в тевене, в том тевене на котором говорили все рабы Империи, были нужные слова, всегда были. - Animae dimidium meae… - вот так, вместе стоять на коленях друг перед другом — было верно, а не вот это устроенное Хоуком — коленопреклонение, так словно бы он, Фенрис, был каким-то… божеством. - Расскажи, что случилось с самого начала, с самой Инквизиции, пожалуйста, - голос эльфа звучал очень тихо, очень спокойно, но в тоже самое время — требовательно. - Мне важно это знать. И ты знаешь, что мне это важно...Но все же сначала — встанем, - Фенрис начал подниматься с колен, разрывая объятия, протягивая Хоуку руку, чтобы помочь встать. - Рассказ будет долгим, я так полагаю…
Об Инквизиции на границах мало что слышали, да и не до нее было, если честно, тут. А то что слышали меньше всего походило на правду. Уж Фенрис-то как никто другой знал как формируются слухи и как складываются легенды. Хоук сам был — легендой. Хорошей или плохой — это был уже совершенно другой вопрос, но он — был. И легенда о Хоуке имела мало общего с правдой. Впрочем, и этим эльф всегда себя утешал, так всегда было — правда вообще мало кого интересовала.

Это был просто поцелуй. Или не просто поцелуй — судя по тому, как Фенриса всего ощутимо перетряхнуло, как он судорожно вцепился в чужие плечи, стараясь просто устоять. Всего было слишком много: Хоука, запахов, ощущений, - и все это было не тем, что он помнил, не тем, что сохранила его память. В пору было бы сетовать на собственное несовершенство, но Фенрису было не до этого - он отвечал на поцелуй жадно, страстно.
Год к эльфу никто, кроме лекаря, который зашивал рваные раны, полученные в боях, не подходил ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Даже Фейт, что всегда лезла под руку, и та держалась на расстоянии от своего командира, который моментально ощеривался стоило только подойти ближе, чем он позволял. Лириум, в клеймах, привычной мелкой болью дергал кожу, зудя: «Маг, маг, маг, маг», но Фенрис это прекрасно знал и без него.
Из марева собственных эмоций и ощущений эльфа выдернул сначала один недоуменный громкий взрык и последовавшее за ним злое, агрессивное рычание. Фенрис на силу оторвался от Хоука, разрывая поцелуй, машинально вытирая тыльной стороной ладони губы, и расфокусировано уставился за хоуково плечо. Като, мабари, которую он когда-то выходил и вылечил, готовилась к тому, чтобы напасть на Пончика. Неизвестный ей чужак вошел на ее территорию — ведь дневное время она привыкла проводить именно в этой палатке, лежа рядом с эльфом, подставляя под его руку свой лоб.
- Като… - хрипло позвал мабари Фенрис, совершенно не ожидая, что она его послушается, все-таки Като была не его собакой, а Карнаака. И все же животное замерло, настороженно прижимая одно-единственное целое ухо к голове, скалясь, показывая, что еще чуть-чуть и нападет. Эльф лишь качнул головой, понимая, что придется вмешаться, иначе действительно будет бойня, хоть и собачья, потому что Като не умела играть — только убивать. - Като! - Фенрису пришлось подойти к собакам ближе и перехватить Като за холку — у нее не было ошейника, она просто не давала его на себя одеть. Мабари лишь глухо зарычала в ответ. - Като, этот тоже свой, - Фенрис сильнее дернул собаку за холку, заставляя ее отреагировать на его слова, переключится на него. - Mane! Siste gradum! - Фенрис еще раз одернул ее за холку, на этот раз достаточно болезненно, вынуждая Като начать ворчать уже на себя. - Это свои, привыкай. И вообще, Като, где Карнаак? - мабари лишь коротко рыкнула в ответ, - Найди Карнаака, - собака недовольно заворчала, повела носом в сторону Пончика. - Mane! Siste gradum! - Фенрис был непреклонен и мало того, что снова дернул ее за холку, так еще и несильно хлопнул по носу. Он любил Като, много возился с ней, сам ее выхаживал, но позволять чужой собаке творить демоны знает что у себя в палатке он не собирался. - Ты либо идешь за Карнааком, либо ты больше сюда никогда не зайдешь. Найду ошейник и посажу на цепь, - Като в ответ снова лишь раздраженно заворчала, но медленно начала разворачиваться, чтобы уйти из палатки, правда, все равно недовольно щелкнула перед чужаком, челюстями, за что снова получила по носу, но холку ее эльлф выпустил из своих пальцев. Когда мабари выходила из палатки, она запустила в нее лагерные звуки, которые Фенрис до этого совершенно не слышал, полностью ушедший в собственные переживания. Отголосок: «… так долго?» - окончательно отрезвил Фенриса. Он же тут, вроде как, кого-то в отряд принимает. А это было всегда делом быстрым: либо да, либо нет. С его людей сталось бы зайти проверить, что вообще происходит внутри и не отравили ли их командира.
- Так… Нам надо с этим закончить, иначе ты познакомишься с двухметровым косситом, который начал переживать не произошло ли чего дурного. Поздравляю, ты принят в отряд Риса и сейчас будет самое сложное — запомнить все их имена, потому что теперь тебя надо им представить, - эльф нервно повел плечом. - На выход, чудовище. Пойдем, познакомлю с другими чудовищами, которые год скрашивали мое прекрасное одиночество.

Карнаака, что характерно, возле походного костровища не оказалось, зато вместо него стоял Конрад. Видимо, их время стоять возле лагеря кончилось — и произошла пересменка. Фейт что-то рассказывала Олли, еще одному лучнику, при этом отчаянно жестикулируя.
- Командир! - оживился Конрад. - У нас есть новости.
- У нас всегда есть новости, - хмыкнул в ответ эльф. - Мы на большаке живем. Тут всегда что-то происходит.
- Поэтому нам бы поговорить, - мечник покачал головой, давая понять, что новости, которые он получил на дороге — не очень хорошие.
- Хорошо, но позже. Это, - Фенрис замялся на несколько секунд, словно чего-то опасался, - Хоук, он теперь с нами. Хоук, Фейт и Конрада ты, наверное, уже знаешь. Рядом с Фейт стоит Олли, за ним Гендрик, - эльф перечислил еще почти с десяток имен. Почти все, кто стоял в одной страже с Фейт и Конрадом были лучниками.
- Куда его? - Конрад задал вопрос, который интересовал многих. Новеньких чаще всего определяли сначала куда подальше — убьется ненароком от энтузиазма и толку-то?
- В авангард, - Фенрис ответил не раздумывая. Хоук не любил убивать — эльф это помнил и никогда не забывал об этом, но им обоим будет намного спокойней, если в бою они будут рядом.
- В авангард? - переспросила Фейт, невольно приоткрывая рот. Конрад только покачал головой, мол, твое право, ничего не сказав. Фенрис жестом пригласил его к беседе, отходя чуть в сторону от костра. - Погоди, командир, так хорош что ли, что сразу в авангард?
- Лучше, чем ты вообще можешь себе представить, - эльфка замерла с открытым ртом, пораженная той улыбкой, которую показал ей сейчас командир. Она видела его ухмылки, оскалы, но улыбку — никогда, ни разу за весь год Рис не улыбнулся… вот так. Как-то мягко, едва заметно, как-то очень… умиротворенно. Только сейчас, увидев эту улыбку, Фейт неожиданно, совершенно внезапно поняла, что их командир — очень красивый.
- В общей палатке нет места… - потрясенно выдохнула лучница. - Я выдам одеяло, но уже осень. Днем тепло, конечно, но ночью…
- Будет спать со мной, - на этой фразе Фенрис полностью переключился на Конрада, который очень тихо начал что-то рассказывать эльфу. А Фейт только челюсть подбирала с земли. В последний раз чести спать с командиром — в одно палатке — удостоились спасенные дети, которых просто некуда было положить. Утром Рис вышел мрачный, помятый и сказал, что такое происходит в первый и последний раз — больше никогда и ни за что он никого не пустит к себе.
- Создатель милосердный… Чудеса-то какие, - Фейт покачала головой, не совсем понимая, что происходит. Ей очень-очень хотелось понять, но спрашивать сама она никогда не стала бы (и другим не дала бы), если командир сочтет нужным, то скажет им сам. - Ладно, хорошо… - Кто-то уже нес одеяла к костру. - Выдам два, - лучница внимательно смотрела на Хоука, - лежаков свободных нет. Уж как-нибудь управишься, - и с этими словами она всучила ему два плотно скатанных одеяла.
- … и это странно, - Конрад и Фенрис вернулись к костру. Эльф чуть хмурился и в целом выглядел озадаченным. - Ты уверен насчет авангарда? Он не выглядит… умелым бойцом.
В ответ на это Фенрис только фыркнул. Хоук вообще никогда не выглядел, потому что не хотел выглядеть, умел он это.
- Конрад, я знаю, что я делаю, - вот и весь эльфский ответ.
- Да, командир.
- Это всё?
- Да, - Конрад протянул руки к огню, - это все. Мне больше ничего не удалось узнать, так что…
- Ясно, тогда до утра меня не трогать, ясно? Все вопросы, которые могут сейчас возникнуть, вы можете решить сами.
- А если?…
- Уж поверь, я это услышу.
Манера Риса вот так обрывать беседу и уходить — многих раздражала, но никто ничего не говорил, принимая это как должное, как часть резкого характера командира. С ней надо было просто смириться.
- Мне кажется или он выглядит намного счастливей? - этот вопрос задал Олли, когда командир и его спутник скрылись из виду.
- Спокойнее я бы сказал, - ответил на вопрос Конрад. Фейт только покачала головой.

Обратно, к себе в палатку, Фенрис практически влетел. Только по дороге сюда он понял что, как и кому сказал. Волна паники, смешанная со смущением, затопила его целиком. Не только Хоук умел делать и говорить не подумав. Он, Фенрис, иногда бывал совершенно не лучше. И только что произошедшее было прямым тому доказательством. Эльф дошел до своего импровизированного стола, потом резко развернулся лицом к пологу и окинув Хоука быстрым взглядом, устремился к тому. Одеяла, что дала Фейт, метким броском эльфской руки были отправлены в сторону лежака, а сам Фенрис — судорожно сжимал Хоука в объятиях. Эльф не соврал, когда сказал, что устал. Он действительно невероятно сильно устал. Это не шутка — прожить в неизвестности целый год, в постоянном ожидании хоть чего-то, в гадании: «А может быть это был знак? Весточка?».
- Добро пожаловать домой, Фенрис, - тихо, больше сам себе, сказал эльф, бодая Гаррета в плечо лбом. Он не преувеличивал, когда говорил это. Его дом был там, где был Хоук. И сейчас Фенрис наконец-то был дома. - Где ты только находишь эти жуткие тряпки?… - эльф с непередаваемым выражением крайнего презрения на лице потыкал пальцем в гарретов плащ. Тот и, правда, вид имел несколько жалкий и потрепанный.  - Как из болота вылез, - Фенрис с трудом разорвал объятие (ну, что поделать, это была маленькая эльфская тайна — ощущать себя полностью защищенным и в безопасности, хоть где-то) для того, чтобы с крайне серьезным выражением лица, расцепить фибулу, что скрепляла плащ. И ткань, и фибула полетели куда-то в противоположный конец палатки. - Точно как из болота, - резюмировал эльф, касаясь ладонью плеча Хоука, проводя по рукаву куртки вниз до самой ладони, цепляясь пальцами за чужие. - Шарфа, поеденного молью, часом не привез с собой? - это можно было счесть за открытое хамство, если бы не ярко-алые кончики эльфских ушей. Фенрис был в полном смущении. Он прекрасно знал, что… не очень хорош во всяких таких штуках, которые Изабела называла — флиртом (на самом деле он был в нем отвратительно плох), но сейчас, вроде как, и ситуация, относительно, конечно, располагала к этому всему.

Фенриса снова всего передернуло. Боль от коротко вспыхнувшего лириума растеклась по спине, вынуждая эльфа снова ткнуться лбом в гарретово плечо, тяжело и глубоко дыша. Эта реакция почти собственного тела огорчала и смущала Фенриса. Ему бы очень хотелось, чтобы все началось совершенно по-другому, так словно бы не было этого ужасного года в одиночестве, но… Эльфу только и оставалось, что дышать: глубоко, размеренно, - кожа там, где ее касались пальцы Хоука горела мелкой болью. Это было досадно, это отвлекало, но это проходило — нужно было только немного времени. Самую каплю.
Фенрис осторожно, самыми кончиками пальцев, коснулся спины Гаррета и медленно, в такт собственному дыханию, начал скользить по коже вниз. Большую часть шрамов на этой широкой и крепкой спине он уже знал. И мог с уверенностью сказать, когда и какой был получен. Это было похоже на чтение и это успокаивало. За все эти годы эльф узнал о лириуме в себе достаточно многое. В том числе, что очень сильные эмоции (хорошие или плохие, это было неважно), они подстегивали лириум, подгоняли. И чем сильнее были эмоции, тем четче Фенрис слышал ее, лириумную песнь.  Позже, он обязательно расскажет об этом, а сейчас нужно было просто успокоиться, так почему бы не «почитать»?
- Не торопись, пожалуйста, - когда Фенрис сказал это, ему самому очень сильно захотелось провалиться куда подальше. Вряд ли, именно это от него хотели услышать. Некоторую безысходность этих слов, эльф попытался сгладить мягким поцелуем в плечо. - Мне… надо привыкнуть, - пожалуй, так звучало еще хуже, но это было правдой. Он отвык, не забыл, нет, но отвык от того, что маг может быть так рядом и не пытаться убить. Год был не самым простым и сейчас нужно было еще чуть-чуть времени. Просто выдохнуть, успокоиться, усмирить этот рефлекс: «Магия — рядом — убить», что спасал весь год. - Шоколад и яблоки? Ты хотел меня задобрить этим? Только не говори, что умудрился где-то достать орлейский шоколад… - Фенрис шептал, все еще продолжая осторожно, почти невесомо касаться старых и новых шрамов на спине Хоука, вспоминая и запоминая их заново. Руки эльфа медленно поднимались вверх, от поясницы к шее, касаясь пальцами, впрочем, не только шрамов, но и позвоночника. Добравшись до линии роста волос, Фенрис не удержался от того, чтобы слегка подергать за них — несильно, скорее, игриво. Все это успокаивало и вот уже чужие прикосновения не вызывали колкую мелкую боль — они снова стали просто прикосновениями. - Это… неудобно, когда ты не до конца хозяин собственного тела, - эльфу все еще было неловко от этой ситуации, эта реакция воспринималась почему-то как… предательство, вынуждая отчаянно краснеть от мучительного и, вероятно, безосновательного стыда. - У тебя в родне драконов не было? Уж больно ты горячий, - и это была сущая правда. Фенрису всегда казалось, что не было такого места, в котором Хоук мог бы замерзнуть — об него всегда можно было греться. И сейчас, когда лириумная боль схлынула, Фенрис чувствовал не просто тепло — жар.
Эльф уткнулся носом в хоукову ключицу, глубоко вдыхая, на этот раз не от боли, а просто желая почувствовать снова — этот самый родной, самый близкий во всем мире аромат. Смесь кардамона, сосны и самую малость — дорожной пыли. Фенрис не смог удержаться от того, чтобы не слизнуть этот аромат с чужой кожи. От ключицы — к шее, а затем к уху — завершая движение легким укусом за мочку.
- А яблоки старкхевенские привез? - эльф шептал очень тихо, на грани слышимости, едва касаясь губами уха. - Или какие нашел?

Отредактировано Fenris (2019-02-03 00:12:41)

Фенрис лишь коротко охнул, хватаясь за чужие плечи, утыкаясь в них носом. Он, кажется, и забыл, что настолько любим и желанен (последний год его в основном боялись и ненавидели). Иногда — это все еще удивляло настолько, что хотелось начать задавать идиотские вопросы, но эльф всегда сдерживал этот свой порыв.
- Ну, знаешь, - тихо хмыкнул Фенрис, - они доверяют мне, а я — им. Если не случится чего-то на самом деле страшного, никто не будет меня беспокоить…. - у эльфа в голове уже созрел план и он собирался привести его в действие. Это могло было… интересным дополнением. Фенрису — так точно. - Но если уж ты так переживаешь, то я могу устроить тебе показ лагеря... - в эльфский голос прямо-таки сочился мягкой язвительностью.
За этот год Фенрис научился многим интересным вещам, которые не раз его спасали в бою. И маленькая демонстрация сотой части этих новых умений — это было мелочной местью Хоуку. Просто потому что эльф мог. Короткая лириумная вспышка озарила палатку — и Фенрис стоял уже в шаге от Хоука, вне теплых объятий. В два быстрых шага эльф оказался возле выхода из палатки и чуть воровато  выглянул за ее полог. Так и есть, напротив входа, настороженно сидели и смотрели Като и Пончик.
- Като, Пончик, - Фенрис слегка поцокал языком, привлекая к себе внимание собак, - никого не подпускать, к палатке, - мабари как-то удивительно синхронно вздохнули. - Благодарю, - с этими словами эльф, все еще стоя возле выхода, повернулся к Хоуку лицом. - Ну, вот теперь сюда точно никому не дадут вломиться.
Смотреть на Гаррета всегда было приятно, а сейчас — особенно приятно, потому что можно было никуда не торопиться.
- Знаешь, - Фенрис медленно снова подходил к Гаррету, - тебя, по-моему, немного перекосило, - чуть прохладная эльфская ладонь легла Хоуку на спину. - Весь день в седле, да? - эльф нервно повел ухом, а пальцами сильно продавил две болевые точки на спине, что находились между лопаток. - Неприятно, да? - то, что Фенрис собирался предложить, он никогда не делал. Как-то в этом не нуждался магистр Данариус, у него для этого были другие рабы. Но… некоторые разговоры у костра во время ночной стражи сложно было забыть. Они прочно оседали в голове, рисуя в воображении картину одна интересней другой. - Может быть, - Фенрис снова нервно повел ухом, - эм… массаж? Интересно, будет, да… - это эльф уже сказал больше для самого себя. А потом глаз Фенриса зацепился за стянутую с него рубаху, что бесформенной кучей лежала на земле. - Ты аккуратней с моими воровскими трофеями. Эта рубаха со мной с 34 года. Не так часто удается кому-то что-то украсть у самого Защитника, -  эльф снова надавил Хоуку на спину, но уже не касаясь болевых точек на ней, а просто подталкивая того к своему достаточно тощему (хоть и самому лучшему в лагере) лежаку. - Не то, чтобы у меня была обширная практика, но…Это будет интересно, - Фенрис с трудом удержался, чтобы не добавить: «мне». - Или ты мне не доверишь свою спину?

Отредактировано Fenris (2019-02-18 11:49:32)

- Хоук, ты смотришь на меня так — как будто собираешься меня сожрать заживо, - чуть улыбнулся Фенрис, подходя ближе к Гаррету. - Честно говоря, я не уверен в собственной съедобности, если что, - эльф чуть виновато развел руками.  - Но вряд ли тебя это остановит…
Может быть Фенрису и хотелось сделать что-то особенное для самого важного в его жизни человека, но своенравный Создатель вмешался и в этот раз. Бой, который они приняли утром и по следам которого их нашел Хоук — был очень тяжелый и вымотал эльфа. А еще он кажется сильно потянул себе ногу, когда помогал Лоэну отбиваться от наседающего на него охранника каравана. Итогом стала легкая хромота, которую сложно было заметить сразу. И, видимо, Фенрис подходя ближе к лежаку как-то не очень удачно поставил ногу — ее от стопы до самого колена прошила острая, резкая боль от которой у эльфа аж в глазах потемнело, а колени подогнулись и он осел прямо на Хоука, опрокидывая того на лежак.
- Ну… - тихо прошипел Фенрис. - Кажется, массаж у нас отменяется, да? Сейчас-то я уже не выберусь… Значит, как-нибудь в другой раз, да… - это было сказано совсем уж тихо, потому что эльфа начало накрывать окончательно. Несколько издеваться над Хоуком, конечно, было забавно, чего греха-то таить, но… было бы глупо отрицать, что Фенрису не хотелось снова ощутить это теплое, опьяняющее чувство добровольной принадлежности. Можно было бы попытаться обругать себя за такие мысли, но сам же сказал когда-то: «Я — твой», а что это как не подтверждение принадлежности? Добровольной принадлежности.
Ладони Фенриса все еще упирались в плечи Гаррета, поэтому их эльф и использовал как опору, чтобы принять вертикальное положение. Стопа еще кололась мелкой болью, но это было крайне незначительно. Значительным было другое — ощущение чужого стояка под собственной задницей. Легкий румянец залил щеки эльфа и он несколько нервно откинул за спину косу. Можно было бы просто тихо выдохнуть: «Гаррет», - маг всегда только прикидывался не очень сообразительным. Хоук бы правильно все понял и Фенриса бы просто «снесло» самым настоящим огненным штормом. Но даже при наличии обоюдного желания — сильного и очевидного — не дразниться эльф не мог. Именно поэтому он медленно потянулся, поводя собственными плечами, словно бы красуясь, словно бы говоря: «Смотри какой...».
- А так тоже ничего, - собственный голос показался Фенрису чужим — настолько он осел от волнения, от желания, а уж на Хоука — под собой — было и вовсе любо-дорого смотреть. И от этого зрелища моментально пересохло во рту. Эльф медленно облизнулся, машинально чуть закусывая нижнюю губу. «А к демонам все», -  коса снова соскользнула со спины на плечо, когда Фенрис потянулся за поцелуем, который вышел жадным, голодным. Так что впору было еще и уточнить кто кого собрался сожрать. Впрочем, Фенрис никогда не отрицал того, что был очень жадным (все ведь знают поговорку: «Жадный как раб») - сколько не дай ему Гаррета Хоука, а все равно всегда мало будет.

- Не болело потому что, - Фенрис приподнялся на локтях, разглядывая Хоука, - вот и не говорил, - за подобные претензии любой из отряда удостоился бы гневной отповеди, которая бы закончилась пожеланием пойти куда подальше, но... Эльф с удивлением понял, что вот этого ему тоже не хватало. Обычно, он ворчал, ехидно отфыркиваясь, на проявляемую заботу. Его тренировали, он годами убивал людей (и не только людей), так что вокруг него пытаться ходить на цыпочках. А сейчас... Сейчас это было то, что нужно. - Ты сам видел поле боя - это было не очень просто, а тут далеко не весь отряд, поэтому пришлось немного попотеть, - прилежно отчитался Фенрис, стараясь игнорировать собственные ощущения от прикосновений. - Обычно легче, просто сегодня все слегка пошло наперекосяк. Впрочем, полагаю что часть моего жизненного "везения", - усмехнулся эльф. - Чаще всего в моем присутствии всё всегда идет наперекосяк... И вот вместо того, чтобы сдать меня моему бывшему хозяину из чувства мажеской солидарности, маг идет со мной разносить поместье. Это, пожалуй, самое шокирующее меня открытие было во всей моей жизни. Ну, пожалуй, кроме того, что старкхевенские яблоки куда слаще, чем те, что растут в Тевинтере, - Фенрис слегка тряхнул ногой, освобождая ее от чужих рук, убирая с гарретова плеча, осторожно ставя ее на лежак. Стопа слегка онемела, но не болела, а значит, что всё было в порядке, в отличии от всего остального. "Ну, я же говорю, моя сомнительная удача", - едва заметно усмехнулся Фенрис, рывком окончательно принимая вертикальное положение. Его правая рука легла на плечо Хоука, сжимая его. - Вообще, моя нога никуда не денется, даю тебе слово, но сейчас бы мне хотелось несколько другого, - лириум коротко вспыхнул на руке, не для того чтобы причинить боль, а чтобы добавить силы, и Фенрис резким рывком потянул Гаррета на себя, падая обратно на лежак. - Староват я уже, конечно, для таких штук - тихо буркнул Фенрис, ощущая мелкую, быстро проходящую колкую боль. Все-таки  под ними была не кровать, на которую можно было спокойно так падать, а всего лишь тощий, набитый свалявшейся овечий шестью лежак. Впрочем, всё это тут же перестало иметь значение, потому что реально окончательно стало правильной. Хоук был всё таким же: большим и тяжелым.
Фенрис закинул ноги на талию Гаррета, притягивая его еще ближе к себе, а руками обхватил его шею, губами утыкаясь в висок.
- Я... - эльф физически ощущал как у него горят не только уши и щеки, а еще плечи и спина, - ... люблю тебя, маг, - эльфский голос дрожал и оттого звучал тихо, - Я хочу тебя. Давай, все остальное потом? - на вопросе голос Фенриса дрогнул и прозвучал очень жалобно.